Совок-9 - Вадим Агарев
Ей бы еще дверные ручки к её роскошным бедрам приспособить, чтобы удобнее было держаться и на себя тянуть! Только и успел подумать я, ласково, но крепко вцепившись в бока своего потерянного счастья.
Проснулся я утром и раньше всех, в половине шестого. Потому что и лёг я тоже рано. На душе было легко и благостно. Плоть моя испытывала не меньшее радостное удовлетворение, чем внутренняя комсомольская сущность. Чувствовал себя я хорошо отдохнувшим и был готов к новым свершениям.
Совершив все утренние водные процедуры, я отправился на кухню. Завтракал я быстро и жадно. Такого аппетита у меня не было давно. Пока ел, обдумал свои действия на сегодня. С Дергачевым я более или менее ситуацию насчет Никитина прояснил, а Копылов всё еще находится в тревожном неведении. Как-то нехорошо это и даже не гуманно по отношению к Сергею Степановичу. Быстро завершив приём пищи, я пошел одеваться.
У дома Копыловых я был меньше, чем через двадцать минут. Его персональная машина за ним еще не заехала. Замкнув, ставшую родной, никитинскую «шестёрку», я пошел в гости к партийцу. Шагая через ступеньку и повторяя прилипшую к мозгу дебильную фразу: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро…».
Дверь мне открыла Наталья. В коротком халате, умытая, но еще без нанесённых на лицо косметических обманов потребителя. Меня, то есть. Удивлённо поздоровавшись и недружелюбно оттолкнув мою руку от своей ядрёной задницы, она удалилась звать папеньку. И в этом доме меня считают в чем-то виновным, уже привычно отметил я. Ну да ладно, с Натальей мы как-нибудь помиримся. Соберу мебель на этой неделе и помиримся.
— Что случилось? — в коридор вышел обеспокоенный товарищ Копылов, — Задержали Бориса? — он смотрел на меня в надежде, что я опровергну его предположение.
Я не подвёл горкомовца и покачал головой, давая понять, что не всё так плохо.
— Надеюсь, что нет! Вчера при встрече он получил все необходимые инструкции. Если будет им следовать, то не попадётся! — успокоил я сразу повеселевшего Копылова.
— Ты завтракал? Пошли, чаю попьём! — пригласил меня он, — Я к пол-девятого на работу езжу, ты на машине?
В голову неожиданно проклюнулась шкурная мысль касательно стасовской проблемы и от приглашения за стол я отказываться не стал. Тем более, что наташкин отец сейчас был на пике позитива.
Дождавшись, когда мне нальют чая и придвинут блюдо с бутербродами, я решился на просьбу.
— Тут вот какое дело, Сергей Степанович, — начал я издалека, — С Никитиным мы вроде бы разобрались, а я одну бытовую проблему никак решить не могу! Может, окажете шефскую помощь? Моему товарищу, вы ему еще с квартирой поспособствовали, помните? — я согрел искренним благодарным взглядом горкомовца.
— Ну, помню… — насторожился многомудрый Копылов, — Говори, не тяни! Чего тебе еще нужно?
— Кухонный гарнитур нужно! И хорошо бы еще какую-нибудь мебель… — не стал я изображать из себя скромнягу, — Тут вот какое дело, Сергей Степанович, Стас вместо меня удар на себя принял и сейчас в госпитале лежит. В тяжелом состоянии, — для убедительности сгустил я краски. — Врачи уверяют, что на ноги он встанет. А я в благодарность хочу ему свою признательность выразить. Поможете?
Копылов отвлёкся от поглощения чая и бутербродов. Вытерев салфеткой губы и пальцы, он посмотрел мне за спину. Я невольно оглянулся и увидел сзади его дочурку. Прокурорская барышня беззастенчиво прислушивалась к разговору.
— Чего тебе? — строго спросил её отец, — Не видишь, мы разговариваем?
— Я тоже чаю хочу! — вежливо огрызнулась Наталья, — Мне через пятнадцать минут выходить! Ты же не подвозишь меня на работу! — укорила она родителя и с независимым видом прошла к столу.
— Я тебя подвезу! — разрядил я назревающий конфликт отцов и детей.
— Нечего баловать! Сядет на шею, потом не сгонишь! — поделился со мной житейской мудростью товарищ Копылов. Как оказалось, державший дочку в строгости.
— Насчет мебели мы что-нибудь придумаем! — пообещал он мне, — Ты перезвони мне сегодня ближе к вечеру.
— А к Шевцовой своей, почему не хочешь обратиться? — между глотками из чашки проявила любопытство прокурорша, — У меня сложилось такое впечатление, что она тебе ни в чем отказать не сможет. Или я ошибаюсь? — не удержалась от подколки она.
— Ошибаешься! — досадливо поморщился я, — Может. И во многом. А, главное, я уже воспользовался её добрым к себе отношением и наглеть не хочу!
— Решим твой вопрос, Сергей, не переживай! — успокоил меня папа подруги, — А ты в чужие дела свой нос не суй! — одёрнул он наследницу, — И в мужские разговоры не влезай, пока не спросят!
Далее прозвучало то, чего я никак не ожидал. Во всяком случае, сегодня и в данную минуту.
— Молодёжь, вы свои отношения когда уже узаконите?
Спросил Копылов нас двоих, но пристально вгляделся он только в мои глаза. Грустная растерянность стремительно наполнила мою юношескую душу. А мозг начал судорожно вибрировать и сокращаться, пытаясь найти хоть какую-то отмазку для партийно-прокурорской династии. Бросив взгляд в сторону Натальи, я отчетливо понял, что с этой стороны помощи мне ждать не стоит. Да, она покраснела и даже слегка смутилась от вопиющей папенкиной бестактности, однако, смотрела на меня, жадно ожидая моего положительного ответа.
К голове хаотично мелькали мысли, но ни одна из них не показалась мне спасительной. По всему выходило, что в этом доме чаю мне больше не нальют. И, что Гриненко тоже мебелью не разживётся. По крайней мере, с помощью товарища Копылова.
И тут меня осенило! С паршивой овцы хоть шерсти клок! Потрепали мне граждане чекисты нервы на две пятилетки вперёд. Но, как говорится, минус, помноженный на минус, в результате даёт плюс. Стало быть, с семейством Копыловых будем общаться при помощи высшей математики. Или арифметики. Неважно. Жениться я всё равно не буду!
— Сам хотел просить у вас руки Натальи Сергеевны! — отставив чашку с чаем, нагнал я на физиономию торжественности, — Не поверите, но еще вчера вечером хотел к вам с цветами заявиться! — я надолго замолчал, изображая крайнюю степень замешательства и душевного надрыва.
— И чего не пришел⁈ — взволнованно и с нетерпением упругими булками заёрзала на стуле Наталья Сергеевна, — Чего ты замолчал, Серёжа? Не пришел-то почему, я тебя спрашиваю? Ты же сам сказал, что с цветами⁈
А матёрый товарищ Копылов, словно чувствуя какой-то подвох, на мою одноходовую интригу попадаться не спешил. Он терпеливо молчал, ожидая с моей стороны правдоподобной и неоспоримой аргументации.
— Полковник Мартынов из УКГБ меня вчера прямо в райотделе арестовал! — упавшим голосом поведал я семейству Копыловых о неприятности, якобы сорвавшей моё сватовство, — Полдня они меня продержали на Пионерской! Славы богу еще, что нашлись хорошие люди и помогли мне выбраться оттуда, — ища сочувствия, доверительно заглянул я в глаза горкомовца.
— Это по поводу Бориса и «ликёро-водочного»? — хрипло прошипел Сергей Степанович, забыв про перспективы семейного счастья дочери.
— Нет, там всё в пределах нормы, я же вам докладывал! — заверил я несостоявшегося тестя, — Мне они убийство двух своих чекистов пытались пришить. Но я пока отбился! А, что и как оно будет дальше, я, честно говоря, не знаю. А жениться я готов! Могу прямо сегодня вечером с букетом прийти!
Наталья расцвела и уже открыла рот, но папа её опередил.
— А вот это ты зря, Сергей! — горячо воспротивился он моим планам, — К чему спешить? У вас ведь не горит, я надеюсь? — он строго посмотрел на дочь и с удовлетворением увидев, как она помотала головой, продолжил, — Вот и подождите до ноябрьских! А там видно будет!
— Серёжа, тебя к телефону! Курбатов! — заглянула на кухню моя спорно потенциальная тёща.
Копылов рывком подхватился со стула и с несолидной для него торопливостью, выскочил из кухни.
Это подполковник из областного УВД, — пояснила Наташка, — Друг папин. Скажи, а ты правда вчера хотел мне предложение сделать? — впилась она своими глазищами в меня.
Деваться мне уже было некуда и я пустился во все тяжкие.
— Душа моя, да разве же такими вещами шутят? Ну как ты можешь сомневаться в моей искренности⁈ — оскорбившись до невозможности, я встал из-за стола и отошел к окну, чтобы посмотреть, на месте ли красная «шестёрка».
Наталья тоже вскочила, но ко мне подойти с утешениями не успела. Вернулся ейный папа. И был он суетливо неспокоен.
— Выйди и дверь закрой! — велел он дочери таким тоном, что та его послушалась.
Копылов проследил, что дочь
