Сергей Цветков - «ЕСЛИ» №6(208) 2010

Хозяйка, лошадь, экипаж

1. Бальц

Предлагаю за связку тридцать тысяч жизней». Твою ж нелегкую!.. Свежего ветра в перья тебе, урод! Сейчас догоню и повторю экзекуцию!.. Чтобы неповадно было.

Догоню…

Андрей вызвал сеть и сообщил админу о попытке прорыва. Он представил, как неведомый ему офисный работник поднимается с докладом на самый верх, как молодая и, безусловно, стервозная хозяйка в строгом костюмчике из натуральной ткани читает на компактном мониторе уведомление о подкопе, и…

А что, собственно, «и»? Фантазия на этом месте стопорилась намертво.

Разумеется, такие вещи должны ее волновать. Было бы странно, если б не волновали.

Хозяйку Андрей еще не видел, но ничего хорошего от новой владелицы извоза не ждал. Последние годы некогда широко поставленный бизнес хирел и разваливался. Конец казался закономерным, и последняя продажа выглядела чуть ли не агонией.

А тут еще и это. Провокация? Или действительно попытка сманить лошадку?

В принципе, летуны сейчас дороги, и кто-нибудь из каботажников вполне мог соблазниться почти бесхозным коником. Средняя лошадка тянет пару тысяч жизней при сроке эксплуатации носителя в пятнадцать-двадцать лет.

Но тридцать тысяч… богатое предложение, что тут скажешь. Богатое. И с расчетом на куда больший срок, или куда большие расстояния.

Однако чтобы выполнить отчуждение летуна от связки, нужно как минимум избавиться от хозяина. А это уже серьезно.

Да нет, бред.

Андрей еще раз просмотрел маркеры внешних сторожевиков, заменил два «выбитых» налетчиком адреса и немного успокоился.

Атака была единичная. Без предварительной подготовки и прощупывания фронтов…

Следовательно, атака была обречена на провал.

Следовательно, послание предназначалось вовсе даже и не лошадке.

Кому? Мне? Админу? Хозяйке?

Слишком мало данных для анализа…

Он неожиданно поймал себя на том, что думает излюбленными фразами бортового искина. Криво усмехнулся и попытался перефразировать. Не получилось.

Развернул окно отчетов, попытался понять, не оставил ли взломщик неприятных сюрпризов на будущее. Но было похоже, что подкоп действительно создавался ради единственной фразы.

И смысл?

Возможно, конечно, в зашифрованном послании не было ни грамма правды. И была это попытка поковырять защиту перед серьезной массированной атакой.

Андрей покачал большой головой. Слишком много неизвестных факторов. Но береженого бог бережет, так что лучше бы нам подстраховаться…

Именно за этими трудами его и застал сигнал коммуникатора. Голосом электронного секретаря коммуникатор сообщил, что господина Андрея Бальца желает видеть хозяйка.

Андрей выругался и вылез из кресла. Ноги от долгого сидения отекли, ботинки превратились в колодки. Встретился взглядом с собственным отражением в вогнутом стекле псевдоиллюминатора, скривился. И в который раз пообещал себе соблюдать диету и начать наконец делать зарядку.

2. Хозяйка

Стоит, таращится на меня своими глазищами в половину ночи. Серьезно так.

Я еще на орбитальной станции слышала, что если лошадка побывала хотя бы в одной звездной, то она гораздо легче идет на контакт. Не знаю. Наша, по данным архива, разменяла уже тысячи три жизней — и никаких признаков.

— Привет, — говорю, чтобы сказать хоть что-то.

Без реакции. Смотрит.

Поворачиваюсь к дежурному, тот разводит руками:

— Кодировка неправильная.

— И как вы с ним вообще разговариваете? Или это она?

Как меня это уже достало! Взгляды, в которых сочетается и раболепие, и вселенская усталость: «Хозяйка, отвянь, а? Чего тебя в движок понесло? И без того проблем навалом…»

Но улыбаются и стараются все объяснить. Им по бане, что я в хозяевах не больше недели и что действительно хочу разобраться, как вообще все тут работает.

Корабль огромен. Мы говорим «экипаж», но подразумеваем и саму полуживую космическую громадину, и тех, кто поддерживает ее работоспособность. Мы говорим «связка» и подразумеваем экипаж, хозяина и лошадку… но на практике так трудно за этими простыми словами уловить суть. Почему корабль летит туда, куда его «зовет» лошадка? Зачем связке вообще хозяин?

В детстве ответы казались простыми. Теперь все иначе.

Есть такие среди нас, я это точно знаю, кто с момента вхождения в профессию пускает все на самотек. Бегает лошадка — и слава богам Вселенной. Пусть их. А я хочу знать. Понимаете, знать!

Почему, например, у семьи Таси коняшки настолько шустрые, что их чаще всего используют в дипмиссиях и для курьерских перевозок. Почему у Гончаровых никогда не бывает проколов с доставкой, а выезд Кацмана известен комфортабельностью и надежностью?

Может, это прозвучит тщеславно, но я не желаю быть обычной хозяйкой обычного извоза. Хочу, чтобы мою торговую марку знали на рынке не хуже тех, что я перечислила ранее.

Да, я купила извоз у разорившегося полупьяного придурка, купила на виртуальном аукционе за долги.

Да, моя лошадка не молода.

Да, люди, с которыми предстоит иметь дело, еще не прониклись до конца мыслью, что я и есть здесь верховное начальство и выше меня нет никого, даже бога. Что бы там ни было, они зависят от меня. Зависят напрямую. Так же, как зависит и сердце корабля, существо, которое мы для простоты зовем «лошадкой». Именно оно, что бы хозяева там ни плели клиентам, тянет корабли от звезды к звезде. Именно от нее, лошадки, зависит, насколько быстрым и комфортным будет полет…

И именно на нее… или все-таки на него?.. сейчас я любуюсь под присмотром дежурного из эксплуатационного сектора.

Дежурный долго молчит, словно переваривая мой простой вопрос, наконец протягивает линзу и коробочку декодера:

— Это он. В смысле — мальчик. Звать Яр. Попробуйте так, хозяйка. У господина Марко получалось…

— У него даже имя есть?

— Прежний хозяин называл Яром. А вообще, не знаю. Значит, Яр. Ну, пусть. Не по серийному же номеру к нему обращаться…

Пристраиваю линзу к глазам. Мир на миг распадается на пиксели, но тут же начинает светиться всеми цветами и оттенками. В такие минуты начинаешь жалеть, что это лошадка, а не ты — основной симбионт корабля. Повторяю:

— Привет!

Он поворачивается ко мне лицом, медленно опускает и поднимает веки. Лошадка… придется тебя приручить, лошадка. Деваться нам друг от друга некуда, так что…

— Знаешь, кто я?

Жест повторяется. Так же медленно и, я бы сказала, царственно. Но это уже кое-что. А то раньше просто таращился, и не поймешь, что там у него на уме.

Оборачиваюсь к дежурному:

— А можно, чтобы он маску снял?

— Прикажите, — пожимает плечами в ответ.

А и прикажу. Да, я любопытная. В прошлый раз я лошадку видела лишь мельком. И обстоятельства долгому разглядыванию не способствовали…

— Сними маску!

Молчание.

Голос дежурного из-за спины:

— Это может, и не маска. Он ее никогда не снимает.

3. Паук

Дэнис Колли довольно сощурился, вглядываясь в собственное отражение в черноте экрана. Что ни делается, все к лучшему. Но ведь еще вчера казалось, что игра обречена на провал!

А дело в том, что подставной извоз перехватила на открытых торгах какая-то фифа из провинции. Два года операции проходили без сучка и задоринки, а тут вдруг такая неприятность! О, если бы ее консультировал кто-нибудь из старичков… если бы так получилось, Дэнис сейчас и вправду сидел бы на бобах. Сразу вскрылись бы все дыры, заботливо втиснутые в контракт. Показали бы зубы все обманутые акционеры.

Но повезло. Дамочка ничего не смыслит ни в специфике бизнеса, ни в финансовой стороне вопроса. Хоть бы задумалась, почему это полностью укомплектованная связка так дешево стоит… впрочем, если бы задумалась и подняла шум, о всяких контрактах в этой сфере пришлось бы забыть лет на десять не только самому Дэнису, но и двум десяткам деловых людей, кровно заинтересованных в том, чтобы дефектный извоз продавался планово. А тут… еще есть шансы. Нужно только подсуетиться…

Бизнес работал четко. Дэн выбирал планету. Промышленную колонию, но не самую богатую и зависящую от внешних торговых связей. Желательно — подальше от обжитых каналов движения. Вступал в переговоры с местным правительством, представляясь посредником из крупной транспортной компании, и предлагал создать акционерное общество. Приманка казалась безотказной: имея свой извоз, производители смогли бы не тратиться на услуги известных компаний, а доставлять свою продукцию в два, а то и три раза дешевле. На деньги общества приобреталась связка — всегда одна и та же. Для вида экипаж и лошадку продавали через открытый аукцион. И, разумеется, добрый посредник всегда предупреждал покупателя заранее о возможности выгодного приобретения. Со сделки Дэнис имел фиксированный процент. Но и основная сумма, пройдя через несколько независимых банков, тоже доставалась ему. Надо ли упоминать, что, как только это происходило, Дэн обрывал все связи с колонией, оставляя местных жителей разбираться с приобретенным добром самостоятельно. Дэн ничего не терял: заставить идти в рейс именно эту лошадку мог только Марко, и никто более. Любая попытка применить силу к летуну оборачивалась тем, что полет затягивался, жизни тратились впустую, а контракты не выполнялись.