Рассвет. Том 2 - Андрей Валерьевич Степанов
— Это просто невероятно, — не в себе от радости проговорил мэр. — Просто невероятно! Теперь у нас отличные шансы!
С улицы раздался рев и скрежет металла.
— Что это еще такое?
Раздосадовано бросив на пол тактические перчатки, Карпов вместе с остальными поднялся наверх. Шум шел со стоянки. Микроавтобус, на котором приехала бригада, был окружен тремя тварями. Они тесно обступили его, гулко перерыкиваясь друг с другом. На крыше и бортах были заметны большие вмятины.
— Да сколько же их, — Кацюк хотел по привычке достать из кармана пиджака платок, но вспомнил, что отдал его на повязки, и вытерся рукой.
Картина бросила его в холодный пот. Совершенно непохожие на людей, но разумные существа, без особых усилий опрокинули на бок двухтонных автомобиль. После нескольких сокрушительных ударов по корпусу, днищу и капоту, заглох двигатель. Но монстры не собирались расходиться. Запрокинув головы, они обратили свои плосконосые морды в сторону тех, кто смотрел на них со второго этажа. Глаза на уродливых мордах были наполнены злобой. Злобой ко всему человечеству. Каждый, кто смотрел на них, ощущал это всем телом.
Мэр вздрогнул.
— О, боже мой, нам конец.
Со стороны крыльца на втором этаже звенело разбитое стекло.
— Все, они рвутся внутрь, — пробормотал, почти теряя сознание от ужаса Кацюк. — Нам точно конец.
Глава XIX
— Я чувствую, что сейчас мы должны быть где-то в другом месте, — сказал Александр, — но не я понимаю, что только рассказав вам эту небольшую историю, смогу наконец добиться полного взаимопонимания в нашем небольшом коллективе. Присядешь, может быть? — обратился он к деду Василию.
— Спасибо, я постою, — сквозь зубы ответил тот.
— История началась, когда я после долгого простоя вновь был вынужден найти себе четвероногого помощника.
* * *
Дождливый день был сер и скучен. Александр, увлекшийся непонятными сигналами, которые ему подавала сама природа, на попутках добрался до небольшой деревни в семи километрах от города. Он был бы не прочь остаться на старом месте, но только его основная задача — изучение всего нового и странного — была приоритетнее простых желаний.
Сложность заключалась в том, что бродить в одиночку было слишком тоскливо. Несмотря на солидный возраст и большой опыт, был нужен собеседник, достаточно толковый и в то же время неприметный, чтобы не пришлось привлекать ненужного внимания.
За долгие годы путешествий по различным странам Александр убедился, что нет ничего лучше, чем собака. Кошки были слишком своенравны, птицы привередливы, хотя он не мог не отметить их положительные стороны, к которым относился ум и честность. Насчет мудрости все сказки нагло врали. Старые вороны быстро перенимали привычку сквернословить и грязно ругались. Почти как клишированные пиратские попугаи. Прочие звери были слишком заметны, а вот распространенность и преданность собак была даже более очевидна, чем другие их плюсы.
Некоторые знакомые Александра предпочитали людей. Сознательно останавливали свой выбор на определенном сословии, чаще всего более привилегированном, чтобы тот имел доступ к большему количеству человек, связям и власти. Многих потом даже обучали. Почти все в будущем сходили с ума, ошалев от впечатлений, или власти, или богатств, которые перед ними открывались. Людской потенциал в этом был весьма ограничен.
Предыдущий спутник, как и многие другие, состарился и умер, вдохнув в последний раз в мирное время. Филимонов же не считал нужным искать другого, пока не подвернется что-то интересное и продолжал жить среди людей, познавая их культуру, насколько это было возможно для него, живущего практически отшельником. В стране сменилась власть, а он даже не заметил этого — лишь замечал изменения в настроениях людей. Со временем изменилось многое. И лишь таинственный сигнал заставил его сорваться с места. Сигнал, который он никогда не ощущал ранее.
В принципе, ему было все равно, какую собаку выбирать. Единственный критерий, на который он обращал внимание — это размер. Не самая крупная, но достаточно большая, чтобы защитить и себя, и его в случае, когда нет возможности пользоваться собственными силами. Предпочтений в породе тоже не было. Однажды довольно крупная дворняга на темных улочках Парижа во время Второй Мировой растерзала двоих солдат, которые намеревались помешать его выезду из страны. Пару легких царапин на собачьей шкуре удалось быстро залечить, а вот горожане долго думали, что за зверь пробрался в город.
Одним словом, собака была нужна. Главное было выявить у нее предрасположенность. Такие животные были потомками зверей, которые в дочеловеческие времена исполняли ту же роль, что Александр выполнял сейчас. Моральный аспект присвоения собаки «за так» его ничуть не беспокоил. Дело касалось более важных вещей, нежели чувств нескольких человек, даже если собака была любимцем семьи. Ведь не пройдет и недели после ее смерти, как семья заведет другую.
Даль, в которую он забрался от своего прошлого места жительства, была неслучайна: источник нового сигнала, слабый и неустойчивый под Петербургом, теперь был гораздо отчетливее. Собаку он хотел выбрать здесь. Не исключено, что новый помощник еще и сможет снабдить его полезной информацией. Он уже присмотрел место для жилья и договорился с его владельцем. Тот был настолько рад избавиться от старого дома, то не спрашивал ни документов, ни других подтверждений. Просто забрал арендную плату за полгода вперед, как они и договорились, и ушел восвояси.
Если собак в деревне было довольно много, то томительный сигнал действовал на нервы. С тех пор, как Филимонов получил Силу, данную ему самой Природой, он чувствовал, видел и понимал гораздо больше, чем обычные люди. Некоторые народы называли таких, как он, Стражами. Следящими за Матерью-Природой. Культурных аспектов было много. Сигналы чаще исчезали, чем появлялись. Например, когда погибал последний представитель вида.
Иногда появлялись разовые метки, указывающие на значительное изменение количества энергии: подземные толчки, извержения вулканов. К счастью, Александр не нес ответственности за них. С ними разбирались другие, кто так же, как и он, был привязан к человеческому виду. Именно по этой причине, когда новый сигнал повторился, он показался странным. Появление нового вида. Новых существ. Ничего более точного сказать было нельзя.
Но пришлось торопиться. Он не любил спешить. И особенно не любил разочаровываться.
