Твоя на три года - Валентина Игоревна Колесникова
Разговор с Ирой все же дал почву для размышлений. Одной симпатии мало, но я не могу назвать ту бурю эмоций внутри себя просто мимолетным чувством. Эта волна присутствует даже тогда, когда Лиама нет рядом — стоит подумать о нем, как внутри все трепещет, и хочется как можно скорее его увидеть.
Как же хочется рассказать об этом братику…
Обуреваемая мыслями о мужчине и нелогичности ситуации, я забрала у Иры необходимый костюм для похода на выставку, договорилась с салоном по поводу макияжа (его тоже посоветовала Ира, все же теперь я не могу приглашать к себе незнакомцев и это так здорово, если честно), и с радостью выдохнула, когда личный водитель привез меня к дому Лиама.
— Благодарю, — улыбнулась я личному водителю, чем опять его напугала. Мужчина никак не мог привыкнуть к тому, что я не намерена на него орать, смешивать с грязью и делать еще какие-либо ужасные вещи. Интересно, кого ему доводилось подвозить, что он так ко мне относится? Не мог же сам Лиам вести себя таким образом, — простите, можно вас кое о чем спросить?
— Конечно! — водитель не подпрыгнул от неожиданности, но удивился моей просьбе, — вас что-то не устраивает?
— Нет, все хорошо, просто… Вы так странно на меня реагируете… Неужели до этого приходилось возить странных женщин?
— О, вы себе даже не представляете, каких! — глаза водителя расширились, а потом мужчина понял, что ляпнул лишнего…
И что же за женщины сидели в этом автомобиле… В автомобиле, который принадлежит семье Бергов…
Смекнув, что пора бежать, меня довольно быстро оставили в гордом одиночестве.
— Ладно, Лена, — успокаивала я себя, — он же не твоя собственность… Лиам мог возить кого угодно и куда угодно… Вот ведь… Ревную…
Ревную — не то слово. Внутри кипела ярость с примесью разочарования и тем самым острым чувством несоответствия. Я прекрасно понимала, что Лиам имел свое прошлое, в котором обязательно фигурировали женщины… Но все же чувство некой обиды уже посадило свое ужасное зернышко.
Прикусив нижнюю губу, я спокойно добралась до апартаментов, убрала костюм и мигом выпила зеленый чай…
— Так, надо успокоиться… — вспоминая разговор с Ирой, я осознала, что действительно хочу приготовить для Лиама что-нибудь вкусное. Что-то такое, что принесет ему чуточку удовольствия и это при том, что готовить я терпеть не могу.
Открыв окна, достав все необходимые продукты и сверив время на часах, я впервые за долгое время с удовольствием занималась кухонными делами, включив при этом не громко музыку и, стараясь уйти от негативных мыслей, пыталась напеть незатейливый мотив, хоть и получалось не очень.
Интересно, а за три года готовить поздним вечером у меня войдет в привычку? Лиам все время возвращается поздно, обычно уже за полночь… в принципе, у меня есть еще несколько часов чтобы все было готово, а стол накрыт. Мне так же следовало переодеться, по крайней мере сменить домашние шорты, которые на мой скромный взгляд были коротковаты, и майку, которую я уже успела испачкать во время готовки.
Вот только кто мог знать, что некоторым планам не суждено сбыться…
— Ты хорошо выглядишь, — удивленно заметил мужчина, тихо прошептав у меня за спиной как раз в тот момент, когда я тянулась за баночкой с солью на верхней полке. Встав на цыпочки, я почти успела ее достать, но голос мужчины меня напугал, а так же обескуражил. Так рано? Еще даже полночь не наступила! Мамочки, я же не переоделась… хотя… Ну нет, никаких “хотя”… я же … я же… — пахнет вкусно…
Я застыла на месте, смотря на Лиама во всю ширь своих глаз. Ну что за детский сад, ясельная группа… Он смотрел с непониманием, затем осторожно потянулся за солью и медленно вручил мне злополучную баночку.
— Прости, я сейчас переоденусь… — нервно прошептала я, понимая, что никуда от Лиама отодвинуться не могла.
— Зачем? — он немного склонил голову на бок, наблюдая за тем, как я начинаю смущаться, а затем окончательно вогнал в меня гвоздь позора, без шанса на исправление, — мне нравится пятнышко на твоей майке… Лена… я же шучу… Лена!
Я стояла красная, как рак. Пятнышко на майке нравится? Шутит? Да разве с таким лицом шутят? И вообще, почему я так себя веду? Он же не предложение собрался делать, а я волнуюсь, словно уже сейчас готова ответить “да”… Бред какой-то…
— Я раньше хотел завести кота, — устало признался Лиам, глядя на то, как я себя веду, — вроде я уже об этом говорил… мне кажется, это животное смотрело бы на меня так же, если бы нашкодило прямо в тапки. Произошло что-то, о чем я должен знать?
Я просто борюсь со своими чувствами, но тебе об этом знать не обязательно…
И как мне пережить эти несчастные три года? Хотя уже меньше, но все равно!
Лиам не отходил от меня, смотрел пристально, немного с вызовом, но было видно, что мужчина сильно устал.
Напряженное молчание разрушило оповещение духовки о готовности запечённого сибаса, от одного вида которого можно было подавиться слюнями.
— Пахнет рыбкой, — тихо прошептал Лиам и все же сделал шаг в сторону, позволив мне мигом отвернуться.
Я старалась не показывать своего смущения, так же корила себя за уязвимость и за красные щеки, а еще за трясущиеся руки и испачканную одежду.
— Отдохни немного, — шепнула я, — как накрою на стол-позову.
Мужчина ничего не ответил, но послушно вышел с кухни. Я слышала возню в закрытой комнате, так же тихий телефонный разговор, в котором не понимала ни единого слова, но четко улавливала бесконечную зевоту.
Пока я ставила тарелки с салатом на стол возле окна и заваривала крепкий чай, Лиам успел принять душ и…
И вышел ко мне в домашней футболке с рисунком Микки-Мауса…
— Что? Я любил его в детстве, — тихо прошептал мужчина, при чем в голосе его не было даже капли намека на оправдание. Меня просто поставили перед фактом, что Микки — это святое.
— Я вижу, — так же тихо ответила я, внимательно рассматривая футболку — она была старая и потертая, и к моему удивлению зашитая по шву не особо аккуратно. Сам рисунок почти стерся, но персонаж все равно угадывался, так же можно было разглядеть надпись на английском. Возле воротника угадывалось пятно, которое уже давно не отстирывается.
