Капеллан: Цена знания. Том I - Евгений Нетт
Но она упрямо держалась, стараясь пустить как можно больше собираемой магической силы на восстановление тела. Раны на спине и в горле, нанесённые магией, не получалось залечить так же легко, как обычные ссадины и ушибы.
Магия вливалась в них, словно в бездну, пропадая без следа и не принося заметных результатов. Так было десять, двадцать, тридцать минут — а после девушка, понимая, что она уже давно рискует не просто переступить Предел, но исполнить страстное желание взирающих на неё из-за Кромки тварей, остановила ритуал.
Едва это произошло, как она плашмя повалилась на каменный пол, и сознание оставило её, принеся давно уже такое желанное забытье.
А Даррик впервые за последние сутки вдохнул полной грудью.
Но в сознание так и не пришёл…
Глава 16
«Жив».
Первая мысль после того, как я открыл глаза, была до безобразия проста и прозаична, но даже так я ей не сразу поверил.
Пошевелил пальцами, вдохнул побольше воздуха, втянул носом терпкий аромат лекарственных трав — и только после этого улыбнулся.
Не прошлое и не видение. Реальность, в которой спина чешется и зудит, а горло напоминает застарелую наждачку. И вопросы…
Я помнил всё, что происходило со мной вплоть до потери сознания. Понемногу в памяти проклёвывались и остаточные ощущения от «бытия в нигде» — чужая магия, магия Вейры, присутствовала в теле до сих пор.
И несла в себе следы, которые я инстинктивно пытался интерпретировать.
Но сходу удалось определить только сам факт проведения некоего ритуала несколько дней назад, да оценить последствия для физического тела и души.
«Видимо, в процессе лечения она случайно повредила блок, установленный на моей памяти. И это вылилось в „видение“. Если всё это не было галлюцинацией, конечно же» — подумал я прежде, чем встать с постели и оглядеться.
Комната выглядела незнакомо, а отдельные её элементы казались слишком роскошными для военного объекта. Большая резная кровать, ничуть не минималистичные стол с тумбой, писчее перо в фигурном серебряном корпусе, небольшой шкаф с книгами — тут жил или комендант, или Бур.
И я больше склонялся к первому варианту. Хоть члены Ордена и бывали весьма эксцентричными, но у считанных единиц это проявлялось в любви к ненужной роскоши.
Я бросил взгляд на окошко под потолком, из которого в комнату струился мягкий свет. Размялся, убедившись в своей способности самостоятельно передвигаться.
Аккуратно применил к себе чары Познания и диагностики, не выявив ничего кроме того, о чём знал и так.
Рана на спине никуда не делась. Повреждения горла — тоже.
И магия давалась со скрипом. Даже на простейшие чары требовалась уйма концентрации, а сил уходило десятикратно против нормы.
— Кх-кх-кх… — Я прочистил горло, поискав воду взглядом. Но её в комнате не оказалось, так что пришлось через боль, на практике оценивая свои нынешние возможности, создавать питьё магией.
Именно тогда дверь открылась, и внутрь заглянула настороженная Вейра.
— Даррик?..
Я не удержался, демонстративно оглядевшись:
— А ты ожидала увидеть тут кого-то другого?
Выражение на лице девушки дважды изменилось за считанные мгновения. От настороженности к удивлению, от удивления — к радости, и вот уже она повисла на моей шее, уткнувшись головой в грудь.
«Тяжело же тебе пришлось».
— Вейра, я никуда не денусь…
Магесса всхлипнула:
— Прости. Это из-за меня ты пострадал. Я ошиблась, и…
— Не говори глупостей. — Отрезал я. — Каждый одарённый сам ответственен за свой Предел. В том, что я за него вышел, твоей вины точно нет. Скажи лучше, сколько я вот так пролежал?..
— Девять дней. Сейчас начался десятый. — Шмыгнув носом пробормотала магесса, и не думая от меня отлипать. — Как ты себя чувствуешь?
Последний вопрос она задала, забавно задрав голову.
— Достаточно хорошо, чтобы не быть прикованным к постели. Но с магией пока не очень…
— Так и должно быть. — Прервала меня девушка. — Моя магия, накопившаяся в тебе, сопротивляется любому «чужому» движению. Я успела провести только три ритуала из пяти, и с оставшимися теперь, раз ты в сознании, ничего не получится. Тебе придётся потерпеть, Даррик.
Я кивнул:
— Переживу как-нибудь. Я тебя не отвлёк ни от чего важного?
— Я готовила оставшиеся ритуалы, но теперь они не нужны. Так что — нет, не отвлёк. — Уверенно ответила она.
— Тогда введёшь меня в курс дела?..
Я присел на край кровати, а Вейра заняла стул напротив, приступив к не слишком обстоятельному, во многом сбивчатому, но подробному рассказу.
И уже по её первым словам я понял, что чуждые нас переиграли.
Они окружили крепость, и теперь под покровом ночи сновали почти под самыми стенами. По ним уже давно не стреляли, экономя стрелы и арбалетные болты.
Судьба пятерых человек, в первый день отправленных по разным маршрутам с сообщениями для Империи и Ордена, была неизвестна. Но пока ещё оставалась надежда на то, что хоть кто-то, да доберётся до второй линии обороны Северных регионов: чуждые объявились рядом с крепостью только на третий день.
— А что Оул?..
— Убит. Как и оба его заместителя, ещё один сотник и почти шесть десятков человек. В основном обслуга. Чуждых в гарнизоне было мало, но о них ведь никто не знал. — Холодно произнесла девушка, до белизны сжав лежащие на коленях кулаки. — Они пытались навредить всеми способами, какие только можно придумать. Крепостные архивы выгорели дотла. Склады тоже пострадали, но большая часть припасов и снаряжения уцелела. Почтовых голубей перебили, ни одного не осталось…
— Значит, способа передать сообщение нет. — Я нахмурился, тщательно обмозговывая ситуацию. — Сообщений от соседних крепостей не поступало?
— Они присылали птиц. — Вейра кивнула. — Пять штук за эти дни. Запрашивали помощь капеллана Бура. Но ответить мы не можем…
«Голуби возвращаются туда, где выросли. А нам „возвращать“ некого. Сколько же в здесь чуждых, раз они так быстро подготовили и реализовали этот план?..».
Сами по себе эти твари не отличались особым интеллектом. Даже их маскировка строилась на том, чтобы хозяин тела до поры действовал самостоятельно: после заражения он забывал о произошедшем и жил как придётся, иногда испытывая «не свои» желания и подчиняясь им.
А полный перехват паразитом управления телом, насколько я знал, инициировал ряд стремительных, необратимых изменений, разрушающих маскировку напрочь.
— Что ж… паршиво.
