Ворон. Осколки нас - Эмилия Грин
— Это что… тир? — прошептала, разглядывая просторное темное помещение.
Он обаятельно усмехнулся, очевидно, наслаждаясь моей реакцией.
— Ну, типа того. Конечно, не такой большой, как хотелось бы. Но у нас тут все по уму. Бронеплиты из стали. Фильтрация воздуха. И даже огнестрельное оружие имеется. Батя раньше занимался практической стрельбой.
— Правда? — протянула ошеломленно.
— А ты думала? — Кирилл забрался мне в волосы пятерней, слегка натягивая их у корней. — Хочешь? — еще ближе, обдавая кожу на шее раскаленным воздухом.
— Хочу. — Я задрожала от необычного онемения во всем теле, во рту собралось подозрительно много слюны. — Давно не стреляла… — добавила поспешно, вдруг почувствовав, что еле стою на ногах.
Они стали ватными под его пробирающим до костей взглядом. Животным. Кирилл, смотрел на меня так, будто я находилась перед ним без одежды.
— Тогда, я принесу оружие? — его мягкий баритон вибрировал волнующей хрипотцой.
— Я никогда не стреляла из огнестрела… — сухо сглотнула, удерживая потемневший взгляд прищуренных глаз.
— Сейчас случится твой первый раз, — таким нетерпящим возражений охрипшим голосом, что у меня скулы свело от болезненного предвкушения.
Ведь мы оба понимали… Скоро все случится. И речь совсем не о стрельбе.
Интересно, догадывался ли Кирилл, что сегодня у меня случится как минимум два первых раза?
Вряд ли.
Ведь еще пару дней назад он на полном серьезе размышлял обо мне, как о падшей женщине… А я, так и не решила, в какой моменте лучше всего рассказать? И есть ли смысл говорить вообще? Раз такой опытный, уж как-нибудь разберется в процессе…
— Вот. Это обязательно, — протянул мне шумоподавляющие наушники и специальные очки. — Кратенько по технике безопасности. Самое главное — не касаться спускового крючка, пока пистолет не будет направлен на цель. Также оружие нельзя направлять в потолок и в пол. А вот, собственно, и оно — это чешский пистолет CZ. Он очень точный и у него замечательный баланс. — Кирилл помог мне надеть наушники, плотнее поправив очки на лице.
Вручив мне оружие, Воронов облачился в такую же снайперскую экипировку. О-х. А вот это явно было против правил…
Ибо бунтарский образ Кирилла в натянутой на бицепсах простой футболке, обтягивающей его рельефное тело, да еще и с оружием в руках, заставил мое сердце понестись галопом, выбив из груди еле слышный рваный вдох.
Воронов остановился за моей спиной, невесомо прижимаясь к ней горячим торсом. Его тяжелое дыхание оседало на моей шее, совершенно сбивая с толку. Словно побуждая меня прикоснуться к спусковому крючку, он провел кончиками пальцев по моему подрагивающему запястью.
Набрав полную грудь воздуха, я выстрелила….
И…
Давно забытое чувство адреналина вкупе с внутренней свободой лавиной затопило душу.
Потом еще, и еще раз.
Стреляла, пока у меня не закончились патроны… А после сняла наушники и очки, вместе с пистолетом отложив их на специальный столик.
Я обернулась, вздрогнув от резкого, бьющего под дых беснующегося взгляда. Миг, и я почувствовала опаляющее дыхание на своих губах…
Еще один — ноги подогнулись, когда Кирилл, стиснув мою голову, беспрепятственно толкнулся в рот кончиком языка. Мы застонали.
Его язык стал играться с моим. Сперва, ласково и нежно… Покусывать. Слизывая томные стоны. Раздвигая створки рта. Давить. Подавлять. Влажно. Обменивались слюнями. Выцеловывая ахи и охи. Беспрепятственно шаря горячими изголодавшимися руками по телам друг друга…
Его руки. Мои. Губы. Губы… Языки…
— О-оо… — срывающийся всхлип — протяжный стон.
Запуталась, кто автор сего безумства?
А его бесконечные поцелуи. Вкууусно. Господи, как же вкусно… И мокро. Так мокро. Там. И хорошо до бесстыдства…
Хотела его. Каждой клеточкой хотела своего мужчину. Задыхалась, ощутив его умелые пальцы под эластичной джинсой. Я всхлипнула, шире расставляя ножки, когда Кирилл сжал меня сквозь влажные трусики…
А что будет, когда… Дар речи теряла, вжимаясь промежностью в его горячую ладонь, ахнув, когда он положил мою руку на свое каменное возбуждение. Пил меня губами. Или я его? Осушал… Гладил, сквозь трусики, неистово целуя. Лучший. Ненормальный мой. Обожаемый. Самый любимый…
— Лебедевааа… — бесновато улыбнулся, — Сокровище… После первого раунда будешь стрелять для меня голой. А потом снова трахаться. И так по кругу. Загоняю тебя. Залюблю. — его глаза полыхали огнем.
В моем Кирилле проснулась такая одержимая похоть…
Подхватив под бедра, Воронов вынудил обвить руки вокруг его мощной шеи, и, не разрывая влажного поцелуя, куда-то понес… Мы целовались как сумасшедшие, издавая пошлые влажные звуки рот в рот. Причмокивая. Сплетались языками. Растворяясь друг в друге…
Внезапно он уложил меня на тот самый диван, где мы сидели всего несколько минут назад.
— Разденешь меня? — попросил, нависая надо мной как огромная хищная птица.
— Д-да… — потянула за края его черной футболки.
Заметила, каким напряженным вдруг стало выражение его лица, когда Кирилл, помогая мне, стянул с себя дурацкую тряпку.
Взгляд машинально коснулся его восхитительной обнаженной груди, пытаясь отыскать там кое-что. Ту самую маленькую татуировку с моим прозвищем, переходящим в знак бесконечность. Ляля.
Но ее не было.
Приподнявшись на локтях, я подняла на Кирилла ошеломленный взгляд. Так вот в чем причина такого резкого перепада его настроения…
Знал, что я увижу.
— Ты ее свел, да? — не размыкая губ, ощутила, как горячие соленые слезы застилают глаза.
— Да, — тихо подтвердил он.
А моя все еще на месте… Под сердцем. — отозвалась мысленно.
Глава 30
— Секса, я так понимаю, не будет? — натянув футболку, Кирилл поднялся с дивана.
— Правильно понимаешь. Отвези меня домой или назови адрес — я вызову такси! — поджав ноги, я положила голову на колени.
— Ну, хоть чай-то со мной выпьешь? — кривовато усмехнулся.
— Тебе так весело? — сорванным шепотом.
Воронов кивнул.
— Мне нравится твое общество. Да и тебя мое вроде устраивало до определённого момента… Поэтому не вижу особых поводов для грусти.
Не видит он…
Я прикрыла глаза. Больно. Как же больно… Возможно, я была слишком самоуверенной, полагая, что она всё еще у него под сердцем. У меня ведь даже мысли не возникло свести свою. А он вычеркнул меня не только из жизни, но и стер со своего тела…
Вздрогнула, когда Кирилл, слегка подбросив меня, перенес на стул, приставленный к большому деревянному столу. Я словно впала в анабиоз, безучастно наблюдая за тем, как он его сервирует.
Вот только аппетит испарился…
— Как важной гостье, доверю тебе свою кружку! Только аккуратно. Не разбей!
Нехотя подняв голову, я проглотила удивленный возглас, таращась на белоснежную фарфоровую кружку с надписью «Сладкая попа».
Я ведь потеряла ее… Грешным делом считала
