Нормальные герои всегда идут в расход - katss
Единственное, что я успел до того, как в меня залили первый стакан огневиски, было спешно накарябанное письмо Неву: завтра к часу мои дети должны быть в банке. А провернуть такой финт ушами можно только с использованием тяжелой техники, а именно — профессора Лонгботтома. Он их в Хогсмиде подхватит и к Гринготсу отконвоирует. Запечатав письмо, примотал к лапке ярко-синей совы Джорджа (да, он ее красит). Все, давай, пернатая, лети. У меня гулянка стынет.
* * *
Тыча в мятую газетную статейку недельной давности с фотографией моей кривящейся рожи, истово возмущался:
— Нет! Ты это видел?! Какая-то сопля возмущается моим неаристократическим поведением!.. Аристократическое ей, блядь, подавай! Завернутое в марципаны! А то, что вырос я на помойке — ее не удивляет!
— А ты как думал? — вклинился Джордж. — Все еще в пеленках становятся знатоками человеческих душ. И советы не стесняются давать. Регулярно. — Виктор глубокомысленно покивал. Две бутылки огневиски уже улетели в тостах за здоровье нового члена семейства Крамов. Так что к этому моменту мы были изрядно подогреты. Я продолжил разоряться:
— Да даже если представить внезапно получившего богатое наследство пацана, выросшего в магловском приюте — о-о-о, его уже невозможно будет в некоторых аспектах перевоспитать! А тут еще и куча комплексов и травм времен глубокого детства! — Крам хмыкнул. — Как ни учи — он может только изображать аристократизм. Ну так он и изображает! В смысле, я. В высоком обществе. А в другом могу себе позволить быть самим собой — хамить, орать и бить подвернувшиеся под руку морды. — Болгарин хохотнул и ободряюще стукнул по плечу, типа, «не заморачивайся!». В его исполнении это было... Короче, меня швырнуло лбом о стол. Я обиделся и сбросил эту лапищу. И возмутился:
— Да, у меня куча комплексов!.. А ты вообще, Вик, молчи. В Англии в принципе херово жить... — Хлопнул еще «на два пальца». Подобрел, и в башке минутно просветлело. — Слууушай, а давай я это, к вам переберусь? В Болгарию? По... как их там, политическим соображениям?
— Да хоть завтра. Убежище тебе предоставят. — Вот! Широкой души человек! — И детей не забудь.
— Ээ... Гарри, че-т тебя не в ту степь понесло... — Джордж наколдовал себе феску и скорчил злобную рожу. Вылитый министр! И че ты мне хочешь сказать этой энетр... нет, бля, а! ре... репризой? Ах да, обеты...
— А? Мля, точно... Мне с этой мечтой пидораса, — сую жующему Виктору увитую обетами руку под нос, — нихренищща нигде не светит! Пиздец, да? Выпьем?
— Пока на посту директора такие как Альбус и Минерва, ничего позитивного не произойдет и привычный уклад не изменится, — уныло выдал я и скрутил рулетик из сыра. Меня вновь потянуло поговорить о наболевшем.
— Поясни, — Крам разлил остатки и куда-то запулил пустую бутылку. В углу шипяще матюгнулись — видимо, словив тару лбом.
— Ну как же? Железная леди красного знамени с золотой бахромой, кистями и геральдическим львом. — Аксиома, да.
— Это понятно. Но ты все-таки продолжи, — сунул мне под руку ветчину. Поощряя к рассказу.
— Дамблдор — вообще затычка в каждой дырке.
— Бочке, — поправил Фордж, обстругивая какую-то фигуру из куска редьки.
— Да нет. В его случае — именно «дырке»! — уперся рогом я и попытался поймать мысль. Зазвенела посуда. Стол внезапно затрясся. Лавка тоже.
— Пиздец! Откуда посреди Лондона взялось землетрясение?! — Мою охуевшую рожу обдало боковым потоком перегара: оказалось, это Крам так ржал.
— Вик, ты скотина! Я аж взмок! — Ржач усилился, удвоился... и перешел в козлиное икание пьяненького Уизли.
Я надулся и ополовинил салат. Пережил дружеский толчок локтем в бок — чуть на той же лавке и не лег: приятель, когда набирается, уже мало соотносит собственную троллью силу с человеческими возможностями окружающих. И очень смутно осознает последствия. С чего наш первый совместный погром кафешки и начался. В итоге мы этот пряничный домик разнесли нахер. Он вручную, я больше магией.
— Не дуйся, Гарри, — Крам налил мировую. — Давай. До дна, и рассказывай. — Дал ему подзатыльник, но не стал выеживаться: от халявной стопки не отказываются.
— Кха... Про основную часть событий ты в курсе...
— Ну-ка, ну-ка... У тебя каждый раз — новые подробности. Давай, выкладывай... — Виктор долил рыжему еще и устроился поудобнее. Я печально вздохнул.
— Короче. Если хорошо подумать, то последняя волна началась — и все никак, сука, не заканчивается — где-то с моего развода. Там как-то постепенно стало появляться все больше говностатей, дебильных фоток, шепотков... Короче, одна чернозадая гадина устроила на меня массированную атаку. Я нормальный живой человек. У меня есть слабости. Конкретно — дети. Ну и этот дом на Гриммо. Он мне дорог как память о хороших людях...
— Это ты о дяде Сири, что ли? — поинтересовался из своего угла Джордж, шелестя какими-то обертками. Чего это он там зажилил?..
— Да ну нах. Нет, Сириуса я по-своему любил — крестный, как-никак... Но вообще-то я о Снейпе. И о Белле.
— Че? — рыжый аж потрепал в ухе. — Я не ослышался?.. Ик... Это ты счас о несравненной Беллатрикс?! Да земля ей гвоздями!
— Точно. О ней. Это она первой открыла мне глаза на кое-какие вещи... Но в силу собственной сопливости я тогда этого не понимал. А по-хорошему, надо было хоть раз сказать безумной тетке «спасибо».
— Не, Гарри. У тебя точно что-то с головой не в порядке, — закрутил спутанными вихрами приятель.
— Да пошел ты... — я уныло потер рукой вспотевшую рожу.
— «Шоб вы понимали в колбасных обрезках!» — насмешливо ввернул Виктор и ободряюще приобнял меня за плечи. — Джордж, ты не прав. Если ведьма чистокровная, то они иногда сходят с ума без всяких внешних факторов. От давления собственной силы. Женщины, как правило, более хрупкие. А у вас, в Англии, и подавно... Сырая погода, слабая репродуктивная система, близкородственные браки и все такое... Ладно, замнем для ясности. — В пьяном виде и
