Выбор - PostMort
На подходе к источнику мой чуткий слух начал улавливать рычание, которое то и дело сменялось скулежом. И чем ближе я подходил, тем больше звуков я слышал. Глухие удары, треск дерева, тяжелое дыхание.
Когда мне оставалось всего ничего до цели, буквально выглянуть из-за дерева, я почувствовал, как под моими ногами хрустнула ветка. Миг — и все ранее слышимые звуки прекратились. Тишина.
— Твою мать, — тихо выругался, когда слух уловил стремительно приближающиеся шаги, а поисковая сеть указала направление движения в нашу сторону.
Не вынимая оружия, накинул на себя несколько слоев защиты. И сделал я это очень вовремя, как раз в тот момент, когда из-за того самого дерева вылетела смазанная тень и бросилась на меня.
Резко уйдя в сторону, я пропустил мимо себя летящего волколака. А это был именно он. Своеобразный гибрид человека и волка. Непропорционально длинные конечности. Большие габариты, крупнее человека раза в полтора. Крупная и уродливая голова волка, а также клочки шерсти, растущие на грубой, серого цвета, коже, завершали картину под названием «Оборотень обыкновенный».
Пролетевшая мимо меня туша кубарем покатилась по земле, но довольно шустро поднялась на лапы и вновь рванула в мою сторону. Впрочем, это было последнее, что успел сделать зверь, так как второй атаки на себя я не собирался допускать.
Мысленное усилие — и вокруг волколака, что посмел на меня напасть, образовались черные пятна, которые словно поглощали свет. В следующий миг из них вылетели цепи, сотканные из Тьмы, и устремились к чудовищу. Надо отдать должное оборотню: от некоторых он успел увернуться, но цепей было слишком много. Стоило только одной из них попасть в цель, как скоротечный бой можно было считать закончившимся.
Цепи, одна за другой, пробивали тело и конечности твари, чтобы, зафиксировавшись, резко натянуться, оставив зверя фактически распятым передо мной. Кровь из ран стекала по зверю и скапливалась под ним. Но сам волколак был еще жив. Все они весьма живучи, и такими мелкими ранениями его не убить.
— Ты очень вовремя, мелкая, — сказал я запыхавшейся Шеале, которая прибежала, проламывая кусты. — Займемся практическими заня…
— Помоги, — внезапно послышался гулкий, с рычащими нотками, голос.
Немая сцена. Девочка удивленно уставилась на заговорившего волколака. Зверь же, в свою очередь, вполне осознанно и с мольбой смотрел на меня.
— Интересно, — проговорил я, растянув губы в улыбке, от которой Шеала почему-то слегка побледнела.
Глава 18. Правильный выбор
* * *
Аварис.
— Как интересно, — задумчиво проговорил я, обходя вокруг все еще скованного цепями волколака. — С виду простой проклятый с перманентным превращением, но при этом у объекта сохраняется рассудок. Правда, судя по некоторым признакам, разум не всегда властвует над телом. Я ведь прав?
Вопрос был адресован зверю, на что он утвердительно кивнул своей волчьей головой. В его взгляде, что был устремлен на меня, еще теплилась надежда, что я смогу помочь ему. Он надеялся, что у меня получится избавить его от мучений.
Вот только я не собирался спешить. У нас тут вообще-то намечался урок по работе с проклятиями. Шеала как раз успела немного отдышаться и прийти в себя после короткого забега.
— Итак, мелкая, — обратился я к ученице, и голос мой сам собой стал значительно строже. — Перед тем, как приступить, устроим небольшую проверку знаний. Поглядим, как хорошо ты запомнила мои слова. Расскажи все, что знаешь о проклятиях.
Девочка сначала стушевалась, явно не ожидая от меня опроса, отчего не сразу начала отвечать. Но вскоре она смогла взять себя в руки и, отвлекшись от разглядывания чудовища, все же приступила к рассказу:
— Проклятия относятся к жестокой, сложно предсказуемой и малоизученной области магии, — начала говорить юная чародейка заученными фразами.
«Малефики с тобой бы поспорили», — подумал я, не перебивая и продолжая слушать Шеалу.
— Считается, что проклятия черпают силу от демонов из…
— Брехня, — перебил я девчонку. — Не помню, чтобы я говорил тебе подобную чушь. Демоны — не источник всех бед, и им уж точно незачем подпитывать чужие проклятия, не получая при этом ничего взамен. Глупость какая-то.
Девчонка густо покраснела и опустила голову. Похоже, что, не подумав, она решила приплести немного от себя.
— Но если проклинающий предложит взамен свою душу, тогда другой разговор, — уже мягче сказал я. — Вот только найди такого идиота, что решит продать свою душу ради такой мелочи. Особенно когда проклятие способен наложить даже простой человек. Всего-то и требуются воля и сильные эмоции, зачастую это ненависть или зависть.
Перестав краснеть за свою отсебятину, Шеала начала внимательно слушать мою импровизированную лекцию.
— Ладно, опустим пока эти нюансы, — сказал я, поворачиваясь к волколаку, который ещё не растерял свой рассудок и тоже стал невольным слушателем лекции. — Давай лучше скажи, что думаешь о нашем экземпляре.
— Не знаю, — неуверенно произнесла юная магичка, немного стушевавшись.
— Не разочаровывай меня, — строгим голосом сказал я, после чего медленно выдохнул и напомнил себе, что она ещё ребёнок. — Ещё раз. Все вводные данные для того, чтобы сделать вывод, у тебя есть.
Нахмурив бровки, будущая чародейка задумалась. Осматривая оборотня и то и дело кидая на меня хмурый взгляд, она явно пыталась понять, о каких вводных данных идёт речь. Благо, что девочка она смышленая, и ей не потребовалось много времени, чтобы сделать необходимые выводы.
— Проклятие ликантропии, — задумчиво произнесла Шеала, продолжая нарезать круги вокруг оборотня. — Превращение постоянное. Это может указывать на силу проклятия или какое-то условие. Склоняюсь ко второму варианту.
— И почему же? — поинтересовался я, желая узнать ход её мыслей.
— Если бы проклятие было сильным, — начала пояснять свои рассуждения мелкая, — то наш… объект не смог бы сохранять свой разум.
— Неплохо, — показательно похлопал я. — Неплохо. Но…
Приосанившаяся было девчонка моментально напряглась, стоило ей услышать это злополучное «но».
— Что если я добавлю еще одно условие? — вкрадчиво продолжил я. — Проклятие наложил близкий человек — родственник. К примеру…
— Брат, — внезапно, с удивлением и сдерживаемой злостью, прорычал волколак, тем самым перебивая меня.
В глазах зверя можно было увидеть странную смесь понимания и отрицания. Из его глотки то и дело начал вырываться рык, а отрицание перерастать в злость.
— Верно, дворняга, — усмехнувшись, сказал я, прежде чем вернуть своё внимание к ученице. — К примеру, брат.
— Н-но что это меняет? — недоумевала Шеала.
— Все, — дал я простой ответ, — и одновременно ничего.
Мои невольные слушатели непонимающе уставились на меня. Даже оборотень изволил отвлечься от
