Шерлок Холмс и десять негритят - Сергей Николаевич Ульев
Взволнованный от нахлынувших воспоминаний, Мейсон стал размышлять, налить ли себе еще или, пожалуй что, хватит. Раздумья затянулись почти на полчаса, но, когда, в конце концов, он сделал выбор в пользу желудка, то не успел даже притронуться к бутылке.
Дверь с грохотом распахнулась, и Мейсон обомлел: в дверном проеме возникла огромная горилла. Горилла с вытаращенными глазами и застывшим оскалом.
Адвокат тотчас протрезвел. Так вот о какой обезьяне говорил вчера Дюпен! Она сбежала из зоопарка и теперь вернулась домой!
Мейсон пригляделся: острой бритвы при ней как будто бы не было. Но и безоружная, горилла представляла собой несомненную угрозу всему живому.
Мейсон медленно привстал. Колени предательски дрожали. Он слышал звук своего собственного сердца и видел, что горилла самым внимательным образом следит за каждым его движением.
— Подожди минутку, малыш, — забормотал Мейсон. — Ты, главное, не волнуйся. Спокойно, спокойно!
Горилла стояла неподвижно, тяжело дыша и глядя на Мейсона в упор, а у него не было при себе ни противотанкового ружья, ни даже дамского браунинга, чтобы хоть как — то усмирить животное. Оружием ему обычно служила буква закона, но в данном случае закон этот, очевидно, был не писан для незваного гостя.
Какое — то время они простояли вот так, уставившись друг на друга. Потом горилла, глухо заворчав, стала бить себя кулаками в грудь.
Адвокат вдруг вспомнил советы незабвенной миссис Кемптон, с которой познакомился, расследуя «Дело о скалящейся горилле». Нынешняя ситуация порядком смахивала на ту, в которую он тогда влип. Не хватало только мужчины под кроватью с торчащим из спины кухонным ножом и самой миссис Кемптон. Она тогда очнулась от глубокого обморока и, не вставая с пола, прочитала Мейсону лекцию о том, как следует себя вести в присутствии бешеной гориллы, чтобы не валяться потом разорванным на мелкие кусочки по всем апартаментам.
Для начала гориллу необходимо было отвлечь от кровожадных мыслей, желательно чем — нибудь блестящим. У Мейсона в правом кармане брюк было несколько мелких монет. Он вытащил их и принялся как попало раскладывать на полу, сосредоточенно склонившись над ними.
Через мгновение адвокат заметил, что горилла перестала бить себя в грудь и шагнула вперед, уставившись на разложенные монеты.
Мейсон продолжал пунктуально выполнять инструкции миссис Кемптон. Он снял свои наручные часы и положил их на пол в середину кружка из монет. Туда же отправилась и авторучка.
Мейсон медленно поднялся. Теперь следовало отступать назад, не отрывая взгляда от монет и не глядя на гориллу.
Пятясь, как рак, Мейсон продолжал смотреть на монеты, авторучку с блестящим колпачком и часы. Больше всего ему было жалко часы, но чем — то ведь надо было жертвовать во имя спасения жизни. Не мог же он из — за какой — то гориллы бросить на произвол судьбы своих многочисленных клиентов. Да и круглый счет в банке, открытый не на чье — нибудь, а на его имя, ему, пожалуй, еще бы пригодился.
— Ну, ну, спокойно, малыш, — сказал Мейсон, уткнувшись задом в подоконник.
Горилла подняла одну из монет и повернула к Мейсону свою морду с маленькими злобными глазками.
— А монеты — то фальшивые, — заявила она сдавленным голосом.
Мейсон взвился как ошпаренный.
— Клевета! Я протестую!
— Держите фальшивомонетчика! — сказала горилла, неуклюже заковыляв в его сторону. Пальцы громадной волосатой руки опирались на пол. Другая рука была протянута к Мейсону.
От возмущения Мейсон не нашелся, что ответить. Он отпрыгнул в сторону, схватил волосатую руку и резко ее вывернул. Потом со всей силы ударил кулаком гориллу в мохнатый живот.
— Караул, убивают! — сказала горилла, медленно падая вперед, сложившись пополам.
Она грохнулась на пол с глухим ударом, от которого содрогнулась вся комната.
Мейсон, с застывшей на губах счастливой улыбкой, обошел гориллу и пристегнул к запястью часы. Потом положил в карман ручку и собрал все до единой монеты. Только после этого он соизволил подошел к лежащему мордой вниз чудовищу.
— Перри, — позвала горилла. — Перри, черт бы тебя побрал. Ты что, совсем шуток не понимаешь?
— Откуда вам известно, как меня зовут? — насторожился Мейсон, присев возле нее на корточки.
— А что, перекрестный допрос уже начался? — слабым голосом съязвила обезьяна.
— Именно так. Как ваше имя?
— Филип Марлоу, если мне не отшибло память.
— Филип?! Как ты там очутился?
— Меня съели.
— Ты сидишь у нее в брюхе? Подожди, сейчас я принесу нож и освобожу тебя.
— Лучше расстегни молнию.
— То есть? — опешил адвокат.
— На спине у этого чучела есть молния.
Мейсон нащупал замок, и из — под шкуры гориллы наружу вывалилось обмякшее тело Марлоу.
— Спасибо, друг, — сказал тот. — Неплохо я тебя разыграл? Я нашел это чучело у себя в комоде. Ты рассказал мне про гориллу, и мне захотелось пожить в ее шкуре.
И тут пережитый стресс со всей силой девятого вала обрушился на голову Мейсона, превращая его в того подвыпившим адвоката, каким он был до поединка с гориллой.
На заплетающихся ногах Мейсон побрел к столу, где, к счастью, не все было допито и среди листьев салата еще попадались мелкие сардинки. Адвокат схватился за бутылку.
— Какая духота, — с трудом поднявшись, пробормотал Марлоу.
Он поплелся к окну и открыл его настежь. Лицо обдало свежим ветром. Марлоу вдохнул полной грудью влажный вечерний воздух.
— Нет, господа, что ни говори, а человеком быть лучше, чем обезьяной…
— Пойдем проветримся, Филип, — предложил Мейсон.
— Э-э, нет. Прислушайся, Перри. Слышишь эти звуки за окном?
— Птички…
— Это не птички, а та самая ЗЛАЯ СОБАКА.
— Которая воет?
— Которая воет. И я не хочу, чтобы она тебя покусала. Жмуриков здесь и без тебя хватает.
Мейсона прорвало.
— Нет! Нет, говорю я вам!.. Нет такого закона, чтоб нас тут… пых! пых!.. как тараканов… — Он с треском уронил голову на стол и стал царапать ногтями по его поверхности.
— Замечательный тост! — сказал Марлоу, подходя к столу. — Шекспир бы лучше не придумал.
— Ты мне налил? — не поднимая головы, поинтересовался Мейсон. — Будь добр — р — р… Ты мне друг, Филип, ты мне стрихнина не подсыпешь.
— О чем разговор, Перри.
Руки у Марлоу тряслись. Наполняя рюмку Мейсону, он перелил через край, и тонкая струйка моментально оказалась под носом у адвоката. Неожиданно Мейсон резко вскинул голову и заорал:
— Я покидаю эту контору! Я не желаю оставаться здесь больше не минуты! С меня довольно! Пусть меня уволят!
— За окнами — снег, — напомнил Марлоу. — И
