ЮнМи. Сны о чём-то лучшем. (Книга вторая) - Андрей Юрьевич Лукин
Я всё гляжу куда-то в небо,
Как будто ищу ответа…
Когда допел и опустил руки, какое-то время стояла полная тишина. А потом кто-то из мужчин сказал:
— Надо выпить.
И стал разливать водку по рюмкам. Женщины, само собой, согласились только на вино, ну и нам с ЁнЭ тоже по чуть-чуть налили.
— Ты так пела, словно о себе, — ослабив узел галстука, заметил Александр Сергеевич.
Вот как он угадал? Неужели по моему исполнению так заметно было, что для меня эта тема не чужая. А я и не стал отнекиваться.
— Так и есть, — говорю. — Это просто во мне часть русской души по родине скучает. Поэтому, наверное, так проникновенно и получилось, почти как у Иосифа Давыдовича.
— Ну тогда, может, тоже водочки? — шутливо предложил он.
— Саша, ну что ты в самом деле! — тут же возмутилась его жена. — Какая водочка! Она же ещё ребёнок. Придумал тоже, девочку спаивать. Не слушай его, Юночка, лучше спой ещё что-нибудь… такое же, душевное.
А я ЁнЭ перевёл, что нам предложили, и мы с ней захихикали, вспомнив кое-что из недавнего прошлого. Всем, конечно, стало интересно, пришлось рассказывать.
— Я в прошлом году страшно разругалась с господином СанХёном. Это мой начальник. Он создатель и президент агентства "FAN Entertаinment". Не буду сейчас углубляться в подробности, там всё дело было в корейском менталитете, да я и сама накосячила… В общем, разругались в пух и прах, и он меня выгнал. Увольнение в любом случае малоприятное событие, ну а для корейца потерять работу — это почти то же самое, что потерять место в жизни. Я-то к этому спокойнее отнеслась, даже радовалась немного, что наконец разделалась с надоевшим агентством, и что отныне смогу зарабатывать музыкой сама, ни под кого не подстраиваясь и никому не кланяясь. Но всё же нужно было как-то отметить своё увольнение, обозначить, так сказать, важную веху в жизни, и я решила с горя напиться. Сели мы с ЁнЭ и с СунОк — это моя старшая сестра — и стали по-русски заливать горе водкой. Наклюкались очень быстро… Вот ЁнЭ меня поправляет, что наклюкалась я одна. Ну да, они-то умные и взрослые, потому и выпили всего по чуть-чуть, а я слегка переборщила. Ну как слегка… Не рассчитала с непривычки дозу. Ох, и плохо же мне потом было, мама дорогая! Стыдно вспомнить, честное слово. Зато с тех пор я точно знаю, что водка — это не моё.
Хотел было добавить, что и золотистое соджу тоже совсем не моё, но вовремя остановился, а не то пришлось бы и про случай в Кирин рассказывать и про песню о любвеобильных ёжиках… Ещё подумают, чего доброго, что я запойная пьяница. А если ещё и про мою пивную справку рассказать… Не-не-не, лучше промолчу.
— А в агентство ты как вернулась?
— Да так и вернулась. Саныч — это я так СанХёна про себя называю — через день остыл и понял, что заменить меня некем и что хочешь не хочешь, а придётся ему как-то с моим характером мириться. Так с тех пор и живём, то поругаемся, то помиримся…
* * *
ЁнЭ к своему немалому удивлению обнаружила, что занятия русским языком не прошли для неё даром и что она понимает почти половину слов. Смысл, правда, зачастую ускользал, но даже и это здорово её вдохновило. Значит, всё не зря. А ведь подумывала уже бросить и отступиться. Теперь ни за что не сдамся, сказала она себе, облизывая ложечку с вареньем. И в Россию с Юной обязательно в следующем году поеду, и пусть она только попробует меня с собой не взять.
Уютно здесь у них, у русских в посольстве. Люди такие приветливые, и еда очень вкусная, хоть и немного непривычная. Надо будет попросить рецепт клубничного варенья, непонятно, как у них так получается, что все ягодки целыми остаются. Их так приятно потом во рту раскусывать…
А Юна и здесь чувствует себя очень уверенно, словно она всех этих людей сто лет знает. Наверное, она и вправду одну из прошлых жизней прожила в России. Может быть, была русской царицей или принцессой. По ней ведь сразу видно, что она привыкла даже с мужчинами на равных разговаривать. А песню когда эту печальную пела, про облака и далёкую родину (эти слова ЁнЭ хорошо поняла), так все такими грустными сразу стали, видимо, Россию вспоминали. Трудно, наверное, так подолгу далеко от дома и родных жить. Хорошо, что я не пошла на дипломата учиться, как мне мама предлагала. Работала бы годами где-нибудь в Токио или Маниле, носила бы кофе начальникам и никогда бы не познакомилась с Юной. Даже представлять себе такую судьбу не хочется.
* * *
Посмотрел я на женщин, посмотрел, да и говорю, а давайте я вам в самом деле ещё что-нибудь спою.
— Ну давай, спой, — согласилась Вероника без особого энтузиазма. Думала, наверное, что я опять что-нибудь из кей-попа изображу, что-нибудь корейское непонятное, для русских ушей чуждое.
А я думаю, да пошло оно всё лесом. Хоть здесь в посольстве немного побуду собой. Простым русским парнем, в теле простой корейской девушки. И никому ничего объяснять не буду. Пусть принимают таким, какой (какая) есть. Вспомнил, как к бабушке, когда она ещё жива была, приходили на праздники подруги и родственники. Всё время почему-то у неё дома собирались, видимо, таким уж она хорошим человеком была. И всегда во время застолий женщины песни пели. Без всякой музыки, просто для души. И так у них славно выходило, такие голоса
