Дочь друга - Мария Зайцева
Только держу удары.
Реагирую на них, уплотняя кожу в месте касания. Выставляя щиты.
Он – отец моей женщины.
Она его любит.
Несмотря ни на что.
И я не могу действовать грязно. Не могу уподобляться ему.
Это не морализаторство, нет. Это тупо инстинкт какой-то внутренний. Как с Матвеем.
Нельзя бить близких людей.
Даже если они причиняют тебе боль.
Лиза понимает, что происходит, поддерживает, как может. А может она очень много, оказывается.
Ксюша ее правильно воспитала, нежной, но стойкой, сильной, но теплой очень. И это все только-только вырисовывается. Из немного легкомысленной упрямой девушки, словно из куколки, начала вылупляться женщина. Молодая, манящая, искренняя, чувственная, понимающая и принимающая.
Мое сокровище.
И если ради того, чтоб таким сокровищем обладать законно, надо отдать все нажитое… Да фигня вопрос! С легкостью!
Наверно, именно Лиза в эти дни и стала для меня главным спасательным кругом. Тем, что на плаву держал.
Вокруг бушевал ураган, но я хватался за свой круг и знал, что выплыву.
Серый звонит в конце недели.
Верней, не звонит, до этого он не снисходит, старый обидчивый черт.
Смс пишет.
В своем стиле, само собой, лаконичную до безобразия.
«Мой офис. Час»
О, как…
Приговор вынесен, значит.
Не зря я терпел и ждал, у кого первого нервы не выдержат.
Ну-ну…
Я еще дома, как раз в офис собираюсь, потому заглядываю в спальню к Лизе.
Замираю на пороге, жадно глядя на мое сокровище.
Она спит, скомкав простыню в кулаке.
Хмурится, так по-детски, поджимает губки обиженно.
Хочу, чтоб наша дочь была на нее похожа.
На мгновение представляю себе маленькую копию Лизы, капризную красотку с кругленькими щеками и пухлыми губками, и сердце нестолько теплой волной затапливает, что дышать тяжело становится.
Ради такого стоит бороться. Все можно выдержать.
И этот, чувствую своей многократно битой шкурой, финальный поединок будет за мной.
Сто процентов.
Иначе и быть не может.
Приезжаю в его офис ровно через час. Ни минутой позже, ни минутой раньше.
Серый сидит за столом в той же позе, что и в прошлый раз.
И даже фотки наши с Лизой на столе валяются.
Их стало больше, кстати.
До сих пор следит?
Ну-ну…
Прохожу, сажусь на место для посетителей, в этот раз без приглашения.
Я и без того выразил все формальные признаки уважения.
Если сейчас мне будет предъявлен ультиматум, который я не смогу принять… То пофиг на все расшаркивания.
Если все пойдет по другому сценарию, то – тем более.
Серый никак не реагирует на мое нахальство.
Сидит, перебирает фотографии, останавливается на той, где моя Лиза, улыбаясь, обнимает меня.
Мы стоим у окна в моей квартире, и видно, что съемка велась с соседнего дома напротив.
Отчетливо на фотографии – лицо Лизы.
Ее счастливая улыбка, ее искрящиеся глаза.
Серый смотрит на нее с тоской.
А я…
А я не могу сдержать улыбку.
Моя девочка.
Моя.
– На Ксюшу похожа очень, – говорит Серый неожиданно.
Я не готов к такому тону, к такому повороту разговора. Я жду нападения, а тут…
Киваю неуверенно.
Похожа, да.
– Она приходила ко мне, – Серый поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что в глазах его нет прежней ненависти, брезгливости ярости.
Только бесконечная усталость.
И боль.
Он сейчас выглядит старше своих лет, мой всегда сильный, спортивный, жесткий бывший друг.
Похоже, эта война не только меня изматывает.
Я, хоть и внешне проигрываю, но остаюсь со своим. С тем, что мне реально важно. Что дорого.
А вот Серый…
– Кто? – спрашиваю я, немного теряясь в реалиях, – Ксюша?
– Ксюша тоже приходила, – кивает Серый.
Надо же… А говорила, только в крайнем случае вмешается… Или он уже вот, крайний?
– Лиза, – снова говорит Серый, – Лиза ко мне приходила.
Меня в этот момент холодным потом обдает.
Моя Лиза? К нему? И он отпустил? Реально?
А если бы…
Кулаки сжимаются сами собой, и мне приходится напоминать себе, что я тут про мир договариваюсь, а не еще один виток войны провоцирую.
К тому же… Серый бы не стал дочь силой удерживать. Он не такой.
Уговаривать, шантажировать, давить, угрожать даже… Это да.
Но силой держать – нет.
Иначе бы Ксюша не гуляла на свободе.
Да и Лиза тоже. Я бы не смог ее защитить от внезапного нападения, например, на улице, если бы люди ее отца подъехали и забрали бы. Правда, ее не так просто забрать, но… Да и удержать тоже, думаю, все об этом помнят и знают.
Но все равно, сама мысль, что моя девочка, не предупредив меня, пошла в логово зверя…
Ох, по заднице настучу!
– Матвей сказал, что ты не стал его бить. Серьезно. Не сопротивлялся.
Перескакивание на новую неожиданную тему – прием избитый, но меня сбивает. Моргаю, переключаясь.
– Не стал.
– Почему?
– Он – твой сын. И мой друг.
– Он так не думает. И он готов был тебя убить, ты знаешь это? Или покалечить серьезно.
– Знаю.
– Ну, и почему?
– Серый, я ответил уже.
– Благородный, – скалится Серый, – не бьешь в ответ, принимаешь… Давно таким стал?
– Нет, – честно отвечаю я, – недавно. Что сказала Лиза?
– Лиза… – Серый снова берет в руки ту фотографию, где мы с ней обнимаемся, – знаешь, Лазарь… Она тут так смотрит на тебя… На меня Ксюша когда-то так смотрела. А я, дурак,
