Кромешник. Том 1 - Dominik Wismurt
Голос его прозвучал глухо, а от самой его фигуры полыхнуло такой силой, что даже я пошатнулся.
— Охренеть, — прошептал одними губами.
Усудец направился прямо в деревню, лишь обернулся на миг и указал на меня с Мартой:
— Это мой проводник, ведьма — помощница. Кто их тронет — поплатится своей сутью.
— Кар, — раздалось жалобное.
— Ворону тоже не трогать, — бросил Сергей и пошагал к ближайшему дому, а мы, как привязанные пошли за ним.
Впрочем, ничего другого нам не оставалось.
Только бы у Устимова хватило сил выдержать испытание до конца. Я уже понял, что намеревался сделать парень, хотел предложить ему действовать подобным образом, но Серёга догадался сам, без всяких подсказок.
Мы могли бы не заморачиваться и пройти мимо деревни, оставив лихоманок и дальше хозяйничать, но я не мог так поступить. Пускай, на кромке обитала нежить, но эта нежить должна была иметь шанс отправиться в Навь, а затем — уйти на перерождение. Во всяком случае, большинство из обитателей Кромки не заслуживали раствориться в небытие.
Я хотел помочь, вся моя суть противилась тому, чтобы оставить деревню на растерзание сестрам, да и Сергей не смог пройти мимо. Дар Усуда взбунтовался бы по полной, рискни парень его проигнорировать.
Подошли к избе. Лихоманки плелись следом, не отставая ни на шаг и шипя себе под нос разные ругательства.
Ага, только собирались как следует попировать, а тут раз — и облом. Мало кому такое понравится.
Им очень хотелось напасть на Сергея, но твари не решались и правильно делали. Никто не мог причинить вред СУДЬЕ, который был при исполнении. Правда в нашем случае, всё было намного сложнее. Серёга у нас, можно сказать, новорождённый Усудец, которого лихоманки вполне могли одолеть. Хорошо, что сёстры считали, будто перед ними находился опытный судья, а не едва умеющий управлять даром парень.
В доме пахло сыростью, затхлость и болезнью. Здесь проживало целое семейство: мать, отец и двое детей. Когда-то они были людьми: дышали, гуляли в парке, ходили на работу, в школу, а потом… Даже не представляю, как все они оказались на Кромке, не обретя должного покоя.
Я первым подошёл к женщине, мечущейся в бреду, и протянул руку, дотрагиваясь до лба. Горячущий. С другими домочадцами было тоже самое. Не смотря на жар, всех четверых знобило от холода, суставы выворачивало от боли, дыхание было сиплым, тяжёлым, словно кто-то перекрыл кислород, не давая нормально вздохнуть. Дети находились без сознания. Пощупал едва пробивающийся пульс, не чёткий, прерывистый и сжал челюсти.
Хотелось лично удавить каждую сучку, но я понимал, что силёнок не хватит.
Посмотрел на каменное выражение лица Сергея, поражаясь, как можно быть настолько равнодушным, но тут же понял, что ошибся. Чутьё подсказывало, просто вопило, что под маской Устимов корчился от душевной боли и желания так же — как и я, раздавить сгрудившихся у входа в комнату тварей, которые с алчной жадностью следили за каждым действием и словом Усудца.
Наш неожиданный сторонник не спеша подошёл к каждому члену семьи и по очереди положил ладонь на лоб.
Сейчас передо мной стоял не молодой ДПСник Устимов Сергей, сейчас напротив меня находился величественный судья, который намеревался Карать или Миловать.
Первыми были дети — две девочки.
— НЕ ВИНОВНА! — торжественно прозвучал голос.
Показалось, что это говорил не Сергей, а кто-то другой передавал через Устимова свою волю.
Лихоманки вздрогнули, злобно покосились на нас, но оспорить решение СУДЬИ не пытались.
— НЕ ВИНОВНА! — прозвучал его голос во второй раз.
— НЕ ВИНОВНА! — склонившись к матери детей, в очередной раз повторил Усудец.
Остался последний член семьи.
Сергей неспешно подошел к его постели и прикоснулся к съедаемому лихоманками телу.
— ВИНОВЕН! — прогремел голос, вынося приговор.
Лихоманки радостно загомонили и бросились к своей жертве, намереваясь быстрее её поглотить, боясь, что судья передумает.
— Стоять! — прикрикнул я, — Освобождайте этих троих. Немедленно.
Сестры ощерились, надеясь удержать свою добычу, но вздрогнули и тут же убрали свое воздействие с женщины и её детей, стоило Сергею повернуть в их сторону голову.
И без того белые глаза Усудца вспыхнули ослепительным светом, а лихоманки заголосили от страха и отшатнулись назад.
— Он ваш, — указал Устимов на лежащего на кровати мужчину, и сестры толкая друг друга, кинулись к нему, разрывая душу в клочья.
Поморщился. Неприятное зрелище.
Когда хозяин дома издал последний вздох, Сергей развернулся и твердым шагом направился на выход. Мы с Мартой последовали за ним.
Оказавшись на улице, с Устимова на мгновение сползла маска невозмутимости, и он закрыл рот рукой, шумно втягивая носом воздух наполненный смертью, и сглатывая возникшие в горле спазмы.
— Марта, ты можешь ему как-то помочь?
— Не знаю.
— Ты же ведьма. Нельзя, чтобы эти твари заметили его слабость. Увидят и нам конец.
— Сейчас, попробую, — женщина быстро подошла к Сергею и начала читать наговор, — Надеюсь, поможет,
Как же мне не хватало знаний. Просто катастрофически. Сейчас от Устимова было больше пользы, чем от меня, но у каждого своя судьба, свой дар.
Если у Серёги — это возможность карать или миловать, то у меня — доставлять таких как он по месту назначения.
— Марта, ты можешь как-то помочь беднягам выздороветь? Вдруг лихоманки причинили им непоправимый вред.
— Извини, конечно, но они не живые люди, а я, если бы и смогла кому помочь, то точто не нежити. Это твоя привилегия.
— Хм-м, моя говоришь?
— Да.
— Хорошо, я попробую облегчить их состояние, хоть и не знаю как.
— Просто поверь в себя и всё получится, — дала наставление Марта.
— Тогда ты иди с нашим Усудцем и подстрахуй парня, пожалуйста.
— Сделаю, — кивнула ведьма, а я вернулся обратно в избу, где пытались прийти в себя после атаки лихоманок мать и двое её дочерей.
Сначала действительно не знал, с какого бока подойти к их оздоровлению, а потом плюнул на всё и взял на руки одну из малышек, которой на вид оказалось года два-три.
— Как же так, погибнуть в таком возрасте, не пожив, не осознав себя…
— Ыии, ыы-и, — захныкала девочка, и я покачал её, зашептал какую-то ерунду, сразу почувствовав, как что-то изменилось. Из меня словно потянулась к ребёнку тонкая ниточка, по которой побежала сила, заряжая маленькую нежить энергией.
— Уаа-аа, — распахнула она свои глазки и с интересом уставилась на меня, протянула ладошку, и ухватившись за нос, громко захихикала.
— Ну вот и прекрасно, — проворчал я, и положил малышку обратно на кровать, — пойду займусь твоей сестрой.
Я понимал, что это не люди, периодически пред моими глазами возникал их истинный облик:
