Я тебе не Золушка! - Полина Ветер
Я бы это сексом не назвала.
Такое у меня было только с ним, чтобы настолько отключилась голова и остались только эмоции и чувства. Я была словно оголена от толстой кожи привычной защитной реакции, и навязанного воспитанием и положением амплуа «хорошей девочки».
После того, как он оставил меня и ушёл, ещё долго не могла прийти в себя и казалась себе грязной и распущенной.
Это было абсолютно точно не про меня.
Но, он был прав.
Я много раз прокручивала в голове это безумие и умирала от навязчивого, абсолютно нелогичного желания увидеть его снова.
Посмотреть в эти наглые, серо-голубые глаза и найти там…
Я сама не знала, что.
— Кир, ну пойдём с нами! — Кричит парень, превратившийся в «сугроб» с ватрушкой наперевес в одной руке и Илюхой подмышкой — в другой. — Самое интересное пропускаешь!
— Нет, спасибо! Мне и тут неплохо.
Я туда ни за какие коврижки не полезу.
Мальчишки скатываются с пологой горки уже в восемьдесят седьмой раз, а я кутаюсь в меховой воротник пуховика, ощущая, как ледяные снежинки покалывают кожу.
Сейчас мне так хорошо…
У нас состоится серьёзный разговор по возвращению домой, вряд ли из тех, что можно назвать лёгкими.
Но на время этой поездки, я зареклась думать о плохом и портить всем настроение.
Просто наблюдаю, как они дурачатся, валяются в снегу и снова пытаются затащить ватрушку наверх, чтобы с весёлыми визгами слететь по пологому накатанному склону.
Почему мне достался именно этот мужчина?
Почему меня так кроет от него, независимо от того, чем он занимается: варит кофе, чаще всего в одних трусах, напевая под нос незамысловатую мелодию или устраивает Илюше в ванной пенную вечеринку.
Или, когда шепчет на ушко, что я «самая невыносимая стерва и меня необходимо наказать»…
Тёма невероятный и неповторимый во всех проявлениях.
Даже когда мы спорим на повышенных тонах, я уверена, что это не простое сотрясание воздуха.
Он очень эмоционально доказывает свою точку зрения. И очень щепетилен в вопросах отцовства и семьи.
Меня это удивляет каждый день.
То, как он носится с сыном, как отстаивает их непоколебимое родство и связь.
Что говорить, у Ильи, с появлением папы, также наметились изменения в состоянии. Больше мы пока приступов не наблюдали. Он стал более общительным и любознательным, спокойным и счастливым.
А я счастлива от того, что они вместе.
У меня с моим отцом не было близкой духовной связи, и такие отношения немного странны и непривычны, но я вижу, что им здорово находиться вместе, а это бесспорно заслуга Артёма.
Мне до сих пор непривычно, что мы семья.
Может мало времени прошло и скоро я буду воспринимать это, как данность.
Сейчас, каждый прожитый день отличается и запоминается чем-то особенным, потому что я воспринимаю всё очень остро. Каждую минуту, что мы находимся вместе.
И до сих пор боюсь, что проснусь однажды и не увижу его рядом.
Что буду делать тогда, не знаю.
Мой мир сейчас вращается вокруг него.
Это страшно.
Нельзя так застревать в человеке. Нужно оставлять пространство и время для собственной личности. Разграничивать себя и любимого человека, чтобы потом не потеряться в нём окончательно.
Так гласят умные психологические источники.
Как тут, к чертям, отлепить его от себя, и себя от него? Я только на работе иногда забываюсь и вновь становлюсь той, кем была до его появления.
Когда мы рядом — это совсем другая история.
Даже Тёма сам говорит, что я изменилась.
И в действительности не такая уж и «стерва», какой он меня считал.
С чего он вообще решил, что я такая?
Смешной.
В душе, конечно, ещё ребёнок. Большой двухметровый и с голосом, от которого таешь, как мороженка.
Я, будто девчонка, влюблена в него по уши.
Как бешеное цунами, он застал меня врасплох.
А теперь, как я могу допустить, чтобы это закончилось?
Как могу потерять, если только-только нашла?
Я ждала его почти два года, не решаясь признаться, сообщить о ребёнке.
Каждый день думала: вот сегодня, точно поеду и всё расскажу.
И снова останавливала себя, уговаривала не ломать ему жизнь, не лезть, отпустить и пытаться жить дальше.
Я знала о нём столько, что любой маньяк позавидует.
И моя мания не прекращалась, как я не пыталась её заглушить.
Почему именно в нём я нашла то, чего так не хватало, не знаю.
Видимо так бывает в жизни, что два совершенно разных несовместимых человека подходят друг другу больше всех.
Я люблю его, хоть до сих пор не могу в это поверить.
И не позволю забрать у меня то, что считаю самым ценным.
Пусть даже он сам хочет это отнять.
— Я уложил его. Надышался на свежем воздухе, быстро уснул.
— Хорошо.
Мы встречаемся на кухне. Я пытаюсь делать вид, что сосредоточенно изучаю документ в своём ноутбуке. Тёма чаще всего сам укладывает Илюшу спать, и купает, и кормит, если находится дома. Поэтому у меня есть возможность работать удалённо, за это ему тоже отдельное «спасибо».
Ощущаю дрожь в пальцах.
Нужно взять себя в руки. Этот разговор должен состояться рано или поздно. Лучше сейчас.
— Ты голодный?
— Ммм… — Почёсывает живот и открывает дверцу холодильника. — Да сейчас бутер сварганю, с чаем заточу. Тебе сделать?
— Нет, спасибо. — Наблюдаю за ним, как двигается по кухне, расслабленно и непринужденно.
Он хорошо здесь смотрится. И готовит хорошо.
— Ты встречался с отцом?
Вопрос не из разряда сложных или каверзных, но я волнуюсь уже сейчас.
Мне нужно с чего-то начать.
— Да, заезжал к нему. — Спокойно отвечает, всё ещё стоя ко мне спиной. — Привет тебе передавал.
— Спасибо.
Он знает, что мы общаемся. С Сергеем как-то сразу удалось найти общий язык, в отличие от матери Артёма. С ней до сих пор отношения натянутые.
Закрываю крышку ноутбука.
Наверное, громче, чем нужно, потому что Тёма оборачивается.
— Ты чего?
— Когда ты собирался мне сказать?
— О чём? — Хмурится. Не любит, чтобы на него наезжали.
— О его предложении.
— Отличная семейка. — Комментирует с сарказмом. — Ничего не утаишь и не спрячешь. Сам тебе позвонил?
— Да. Мне интересно, почему я узнаю это от него, а не от тебя.
Мой голос срывается. Тяжело говорить, это серьёзное дело.
— Потому что я ещё не решил. — Бросает и отворачивается к своему бокалу и колбасе.
— То есть, я бы узнала, когда нужно было вещи собирать? Или на вокзале? А может, когда уже «похоронку» принесут? — Не могу себя остановить, срываюсь со стула, мне нужно
