Неравная Любовь - Дена Оун
— Спасибо, Алён. Ты очень сильно нам помогла. — Говорю правду. Она сказала даже больше, чем я ожидала. Девочка, как минимум, раскрыла мне глаза.
Еду домой, а у самой на душе бушует шторм. До сих пор не могу принять всё сказанное. В какой момент она решила, что надо поступать именно так? Вспоминаю, как украла деньги, потому что хотела жить, как все. Вспоминаю, как жаловалась на кашу по утрам и отсутствием чего-то другого. Как смотрела на новые модные куртки нося старую. Она хотела жить хорошо и нашла именно такой выход. Если бы я только знала, мы бы поговорили. Такие действия, какие делала она, никогда не приводят ни к чему хорошему. Нельзя вечно жить за счет других, когда-нибудь это может обернуться непоправимым. И изнасилование будет лишь щепоткой соли из огромного мешка.
Дома рассказываю всё, как есть. Не скрываю ничего. Мама с каждой минутой становится всё бледнее и бледнее. В какой-то момент ее накрывает истерика, душераздирающий крик. Она не справляется с эмоциями. Бьет старинный фарфор и хрусталь. Кричит о том, что она отвратительная мать. Да лучше бы она, чем ее дети. Я на это всё смотрю и слушаю молча, не вмешиваясь и не пытаясь успокоить, потому что сама хочу сделать точно так же. Мы все виноваты в том, что произошло.
— Мои люди выяснили, что вчера она была в аэропорту. Села на самолет и улетела в Ирак. Была не одна. Камеры зафиксировали ее с мужчиной. Он был в черных очках, густой бородой, кепке. Лицо нечитаемое. В какой-то момент они с Викой разошлись. Мои люди немного надавили и выяснили, что это был некий Каррар Бутти. Больше я ничего не смог выяснить.
— Ирак? — Сердце снова оказалось в пятках. Резко стало мутить, голова закружилась. Хотелось выплюнуть все свои органы наружу, настолько стало плохо. Мама просто осела в этот момент. Плюхнулась, как тряпичная кукла в кресло.
— Поймите, что если бы это была Россия, то Вика давно бы была дома, но это Ирак. Это совершенно другое государство со своими правилами. Я постараюсь и сделаю всё, что в моих силах, но… Я не могу вам давать гарантий.
— Саша, ну как же так? — Чуть ли не срывая голос в крике спрашивает мама. — Как так? Помоги, молю!!!
— Лариса Эдуардовна, я ещё раз повторяю, я не всемогущий! Я очень хочу вам помочь! И сделаю для этого всё, что в моих силах! Обещаю! Но это чужое ГОСУДАРСТВО!
Мам в истерике ушла в ванную комнату, в то время как я, просто была эмоционально опустошена. Что делать? Куда писать? Куда податься? Я просто не понимала, как дальше жить.
— Насть, я не хочу еще больше усугублять ситуацию, но там распространено сексуальное рабство. Она могла туда улететь со своим потенциальным торговцем.
— Но как они улетели? Она же несовершеннолетняя.
— Подделали документы.
Подытожил Саша. И тут же послышался грохот в дверном проёме. Мама слышала все, до мельчайших подробностей. Женщина не выдержала эмоционального всплеска и упала в обморок.
Глава 26
Неделя поисков казалось вечной. Маму было не узнать, она поругалась со мной, с бабушкой, а самое главное, разорвала отношения с Дмитрием, который утверждал, что уверен, с Викой всё в порядке. Она просто в очередной раз треплет нервы. Но маму было не переубедить.
Женщина, словно разъярённая львица, обивала пороги консульства. Ее не было дома днями и ночами. Успокоить маму было просто нереально. Саша же в свою очередь подключил все свои связи и поднял на уши органы внутренних дел России. Как раз благодаря ему, мы не упустили из виду следующие события.
— Слушаю. — Саша нахмурился, когда ему начали говорить что-то по телефону. — Андреева Виктория Ярославовна. Да. Да, что вы говорите? Выезжаю.
Мама с огромными глазами подлетела к мужчине схватив за грудки. В этот момент почувствовала укол неприязни. Будто бы хотела встать перед Дроновым и дать отпор родному человеку. Но вовремя подавила в себе желание.
— Что они сказали?! — Чуть не срываясь на крик спрашивает мама.
— Всё в порядке. — Отвечает совершенно спокойно Саша и смотрит на меня. — Она в полиции.
Была ли это гора с плеч? Определенно. Я выдохнула, но появилось очень много вопросов.
— Езжай за ней один, а мы подождём дома.
— Ещё чего! Я еду с ним. — Начала противиться женщина.
— А я сказала, мы будем ждать дома. — Чуть повысила голос. — Не хотелось бы чтобы посторонние люди стали свидетелями концерта.
— Какого концерта? — Нахмурилась мама.
— Моего, мам. Возможно, и твоего. Неизвестно еще, как эта полоумная себя поведет. — Я тяжело вздохнула и взяв за руки женщину, заглянула в глаза. — Она жива и здорова. Давай просто дождемся её и уже потом всыплем по самое не хочу! Потому что я, за себя не ручаюсь!
Через пол часа дверь квартиры открывается. Я ожидала такого от себя, но никак не от мамы. Женщина подлетает к Вике и со всей силы лепит подзатыльник. А затем кидается в объятия с поцелуями. Однозначно надо не забыть маме нанять психолога. А лучше психотерапевта. С нашей семейкой лишним не будет.
— Я так испугалась за тебя! Так сильно испугалась! — Начала мама, на что эта мелкая закатила глаза.
— Успокойся! — Брыкнула сестра. — Вы что устроили? Выставили меня идиоткой в аэропорту!
Тут уже не выдержала я. Схватила Вику за руку и потянула в зал. Швырнула в сторону двери, да так, что та с грохотом ударилась о нее спиной.
— Ты охренела?! — Не сдерживаю себя в эмоциях. — Мать с ума сходила! На таблетках больше недели! Спать не может, есть не может, а ты заявляешься домой с такими словами?! Ты вообще не чувствуешь за собой ошибок никаких? Вика, ты где, мать твою, была!?
— На фотосессии была я.
— Какая может быть фотосессия в Ираке?!
— Обычная. — Вика достает из портфеля папку и кидает на стол. — Сами посмотрите.
Мы с мамой хватаем снимки и внимательно их
