Лось 3 - Алексей Анатольевич Федорочев
— Что и требовалось доказать! Ты на Натали никогда так не смотрел, как на нее. И если даже я это заметил, то будь уверен — все остальные давно сделали свои выводы. Можно я дам один совет? Дурацкий, наверное, ты и сам всё знаешь, хотя с твоей избирательной амнезией не всегда угадаешь, что тебе ясно, а что нет…
— Это почему это моя амнезия вдруг избирательная?
— Потому что такой амнезии как у тебя не бывает. Тут — помню, тут — не помню. Мне насрать на самом деле, что тебе хочется скрыть, просто не попадайся настоящим специалистам вроде второй моей сестры. Если Даша — по позвоночнику и вообще по костям, то Лика — как раз по мозгам. Еще в самом начале знакомства я хотел тебе помочь и описал ей тебя — анонимно, разумеется! Ее заочный диагноз: врет и не краснеет!
— Останемся при своих, — предложил я после паузы, не горя желанием бросаться что-то доказывать другу, — Совет-то какой?
— Ребенок у Светланы должен появиться первым.
— Неужели это было так заметно?
— Любой, кто видел вас вместе хоть раз, понимал все с первого взгляда. Тогда я не знал ни о ее статусе, ни о статусе Натали, но был уверен, что ждать надо приглашение на свадьбу со Светланой или на двойную свадьбу.
— Но я никогда за ней не ухаживал?!
— Зато она недвусмысленно ухаживала за тобой! И ты на ее знаки внимания отвечал.
— Как?!!
— Придерживал перед ней дверь, всегда вставал, когда она входила, посылал ей букеты на дни рождения и праздники.
— Итицкая сила!!! Я половине местных женщин такие знаки внимания оказывал!!! Я только вчера Вась-Вась на юбилей букет отправил!!!
— Миха, я не знаю, что не так с твоей амнезией и твоим восприятием мира, повторюсь — мне насрать! Но ухаживания Светланы ты принимал вполне благосклонно.
— Но жил-то я с Натали!!!
— И что?
— Ничего. Пиздец это!!!
Вышел из подъезда и присел на заиндевевшую скамейку, крутя на пальцах два синих кольца.
Моё воспитание уже второй раз меня подводит. В своих привычках я не видел ничего выдающегося, но они, как оказалось, были неправильно всеми истолкованы.
Или правильно, тут как посмотреть…
— Что сидишь, всё с лавки свесив?.. — окликнул меня голос гуляющего с коляской Ван-Димыча.
— Думаю над жизнью…
— Полезное занятие.
— Шеф, я болван?
— Если в плане работы, то нет, а по-житейски — есть маленько. Для человека с амнезией — простительно. Что это у тебя? — кивнул он на обручальные кольца.
— Кольца.
— Максима?
— Да.
— Давно хотел спросить, но Максим не знал, а у тебя — забывал: это от фралиума такой оттенок? Необычный просто…
— А вы откуда про фралиум знаете?
— У Олега в институте был приятель-однокурсник, так тот еще во время студенчества нам все уши прожужжал этим фантастическим элементом, всё грозился, что откроет его и начнет деньги грести лопатой. Странноватый был парень… хотя теперь уже тоже взрослый мужчина, наверное, с кучей детей и жен… Интересно, нашел он свою мечту?..
Внимательно посмотрел на шефа, укладывая очередной кирпичик в картину мира: какова была вероятность, что два независимых исследователя назовут одно и то же вещество одинаково? Да никакой, если подумать! Но раз они были знакомы и какое-то время плотно общались, то вероятность повышается до уже значимых величин. И уже не требуется разгадывать историю знакомства Горбунова и «просто Толи» — встречались в юности в общих компаниях, а потом, вероятно, случайно возобновили знакомство в Оренбурге, где оба осели.
В одном Ван-Димыч ошибся — до жен и детей у Анатолия Зайцева руки (или что-то другое!) так и не дошли, умер одиноким и бездетным. Но стоит ли шефу это знать? Лишний раз расстраиваться… Взрыв не только уничтожил любые упоминания о фралиуме — он еще скрыл моё самоуправство. Вопросов, по крайней мере, мне до сих пор никто не задавал, кроме самых простых: что делал, что заметил, во сколько ушел.
А Олег Агеев, получается, был талантливее своего приятеля, поскольку, хоть и присвоил часть его идей, но до всего остального додумался и докопался намного раньше.
— Наверное, — сказал ждущему ответа шефу, — Я про фралиум буквально недавно узнал, раньше не до него было… Иван Дмитриевич, вам помочь коляску наверх затащить?
— Нет, спасибо, мне еще час гулять, пока Катя старшего укладывает. Приходи утром пораньше, я тебе такую вещь у десятки покажу! Пальчики оближешь!
— Обязательно!
— Руслана Евгеньевна!!!
— Михаил!!!
Дежавю! Окинул злым взглядом обломки не выдержавшего и развалившегося от постоянных ударов телефона. Всё понимаю — бюджет не резиновый! Денег в казне нет! Но… да с хуя ли нет то?!! Основная строка бюджета — это защита от тварей! Выше только оборона! Финансирование кланов почти прекратилось! «Какого?!!» — старательно сдержал все рвущиеся наружу слова при виде открывшей двери Тони.
— Что?! — рявкнул на помощницу.
— Михаил Анатольевич, а можно дела забрать? Я их на время просила…
— Какие дела?! — рыкнул, все еще не остыв.
— Дела пострадавших в Оренбурге.
— Забирай! — указал на стопку папок. Всё, что хотел я в них уже нашел. Ненамеренно, но Тоня оказала мне большую услугу, собрав не просто список, а целые досье, что особенно важно — с фотографиями. Пусть плохими и нечеткими, но взгляд художника, привитый Масюне, вычленил в подборке два интересных сходства. С кем бы только поделиться своими выводами?.. Восемнадцать чеков с четырьмя нолями на конце приложились сверху, но только две фамилии из них я запомнил, а приложенные дела изучил до последней запятой.
— Тоня, скажи Ван-Димычу, пусть два по десять в мой самолет погрузят. И напомни Жопперу, что завтра со мной летит, а Квадрату, чтобы пришел за инструкциями.
— Два по десять?..
— Ван-Димыч знает. Вылет завтра в десять, как только Сомов прибудет. Как там наш князюшко? Перестал хиредать?
— Вроде бы да. Завтра прилет ожидается. Утром в Москву?
— Куда же еще? Забелина уже заждалась.
— Кого-то предупредить в столице, что вы прибываете?
— Кому надо — те уже в курсе давно. Разве что Дарью Александровну набери, подтверди мой завтрашний приезд. Не хочу больше «жопу» созерцать.
— «Жопу»?! — снова удивилась Антонина.
— Тоня, действуй! И Софью ко мне позови.
— Зачем?
— Тоня! Я тебе задание дал? Марш исполнять!!!
Помощница скрылась за дверью с ворохом папок.
— Князь Сомов умер, — раздался Сонин голос спозаранку в трубке.
Для меня, легшего сильно под утро, проведя почти всю ночь в разборах докладов Беренгольца, новость не сразу осозналась.
— Как — умер?
— Просто умер. От старости. От болезней. Вылет отменять?
— Пока
