Твой муж будет моим - Наталия Ладыгина
Может, это как-то связано с отсутствием матери в ее жизни? Но об этом я не заикнусь. Не мое дело.
— Молчаливая. Моя мать говорит, что в меня.
— Я тоже была не болтлива в детстве. Ничего в этом такого нет, не переживайте. Пройдет.
Саблин слабо улыбается, а я у меня сердце сжимается и в пятки уходит от мысли, что я вытворяю.
Надо либо признаться, либо уходить как можно скорее. Долго я не протяну в этой паутине вранья.
Но вдруг возвращается Вита с тремя маленькими бутылочками. Всем лимонада купила. Какая молодец.
— Это тебе, — пододвигает бутылочку ко мне, — тебе, — к отцу, — и мне! — присев, начинает открывать свою. Только крышка никак не поддается, я спешу помочь. — Спасибо, Янина.
— Можно просто Яна.
— Тебя так друзья называют?
— Друзья, моя мама…
— А у тебя есть дети?
— Нет, Вита, пока детей у меня нет.
Честно говоря, я уже и не уверена, что они у меня будут. Возможно сбудется главный страх моей матери. Я останусь незамужней, бездетной карьеристкой, которая в старости будет жалеть о многом упущенном.
— Ты, наверное, много работаешь, как мой папа.
Какая смышленая. Все-то она понимает.
— Это правда, — усмехаюсь.
Вскоре нам приносит уже разрезанную, ароматную пиццу, которую даже хочется попробовать, несмотря на ком в горле, который образовался у меня с первой же секунды, как я увидела Саблина.
Проходит по меньшей мере полчаса, Саблин начинает поглядывать на часы, да и мне пора возвращаться в офис с плохими новостями.
Вита как раз убегает в туалет, а мне нужно успеть за это время исчезнуть.
— Спасибо большое за приглашение, пиццу. Побегу я. Было приятно познакомиться.
Саблин смотрит как-то странно, а я не могу заставить себя подняться с удобного дивана. Что-то меня разморило после горячего шоколада.
Все же поднимаюсь, не дожидаясь, что мужчина что-то скажет.
— Что, так к делу и не перейдешь? — задает вопрос, от которого меня опускает обратно на диван. — Я тебя уже видел. Знаю, что на Виноградова работаешь. Слов моего секретаря, я вижу, мало для вас оказалось. Я слушаю.
Глава 42.
Разрази меня гром, сейчас точно инфаркт хватит!
Вот и левая рука неметь начала.
Господи, он все это время знал кто я… А я-то думала, что он просто отец, который не может отказать своей дочери. Впервые я сомневаюсь, что разбираюсь в людях.
— Кхм…
— Попей воды, — дает он мне совет. — А то совсем плохо станет.
Виноградов говорил, что он язвителен. Это факт, я вижу.
— Вы… все неправильно поняли, — поглядываю в сторону, откуда может в любой момент побежать Вита. Хочется, чтобы девочка подальше там задержалась. Хочу успеть объясниться с ее отцом.
— Ты приходила в офис не ко мне?
— К вам.
— И?.. Где же я неправ? — щурит свои проницательные карие глаза мужчина.
— Только не думайте, пожалуйста, что я Виту использовала, чтобы к вам подобраться. Все вышло случайно с вашей дочерью на улице. И я согласилась с вами сюда пойти, потому что не смогла отказать девочке. И сейчас я правда собиралась прости уйти.
— Почему вдруг?
— Потому что передумала. Я сейчас же поеду в офис и скажу Виноградову, чтобы он сам налаживал связи с… трудными клиентами.
— Я — трудный клиент? Он конченый идиот, если подумать себе позволил, что я даже гипотетически могу стать его клиентом. У меня с этой тварью ничего общего больше никогда не будет.
Возможно я знаю гораздо меньше, чем рассказал мне Виноградов о их вражде. Лютая ненависть исходит от Саблина. Возможно даже, что это что-то личное, и дело не только в бизнесе.
— Я вас предельно поняла.
— Он заставил тебя пойти ко мне после того, как получил мой отказ от секретаря?
— Нет… Я сама. То есть он давил, но… у меня у самой была цель убедить вас, ведь у нас правда есть эксклюзивное предложение для вас и… А уже неважно. Я просто искренне прошу прощения. Мне не стоило приходить.
Тороплюсь встать, выйти из-за стола, но тут Вита возвращается.
— Ты уже уходишь? — спрашивает меня девочка уже с грустными глазами.
— Обед уже кончился, Вита. Мне пора к себе на работу, — кидаю взгляд на ее отца, который тоже поднялся. — Была очень рада с тобой познакомиться, — чуть склоняюсь к девочке. — Не грусти. До свидания, — последнее с кивком адресую Саблину, после чего спешу сбежать из пиццерии.
***
— А я знал, что ты провалишься! Чувствовал! — рявкает разъяренный Виноградов. — Нет, чтобы работать, как надо…
— Павел Георгиевич, — смею его перебить, — вы прекрасно понимаете, почему так случилось. Моей вины во всем этом нет. Он даже слушать меня не стал. Ему противно все, что связано с вами. Дело не в моем профессионализме! Вы через многих людей переступили, а теперь хотите, чтобы эти же люди вас…
— Замолчи, Чарская! Ни слова больше! Поняла меня?!
Правда глаза колет.
— И что теперь? Уволите меня? Хорошо. Без проблем. Я сама заявление напишу. Сегодня же соберу свои вещи, найдете кого-то другого на мое место.
— Ты мне горячку не пори! Просто слушай, что я говорю!
— Я до сих пор слушала, но больше, прошу вас очень, не нужно меня отправлять к людям, которые лично вас ненавидят.
Голова начинает нереально гудеть. Скорей бы уже это закончилось. Я хочу домой, и сразу в постель. Нет, сначала сменю постель на свежую, а потом лягу. И просплю до завтрашнего утра, не меньше. Забыть хочу все это, как кошмарный сон.
— Я думал, что сработает. Ты… ты очень похожа на бывшую Саблина. Прямо… сильно.
Слова Виноградова действуют на меня как ведро с ледяной водой, как сильный удар по голове!
— Это как вообще понимать, Павел Георгиевич? — чуть ли не задыхаюсь. — Не на то ли вы намекаете…
— Ну уймись… — отмахивается рукой.
— Нет, не уймусь, Павел Георгиевич! — подрываюсь с мягкого стула. — На работе я задействую только свои профессиональный навыки. Я себя не продаю. И не стала бы заключать сделку на основании чьей-либо симпатии ко
