Пряник и Пшёнка - Тата Кит
Но вместе с тем, как ни странно, реакция Артёма казалась мне… милой. Стоит тут, глазками своими серенькими хлоп-хлоп, а в них читается шок и немного страх.
Еще и лепестки эти…
Ути-пути!
— Ты улыбаешься. Это хорошо или плохо? — Артём вновь напрягся и крепче обхватил руками мою талию, до сих пор боясь, что я могу вырваться и убежать.
— Тебе виднее. Как моя улыбка выглядит? Хорошо или плохо?
— Вопрос с подвохом. Воздержусь от ответа.
— Я смотрю, «воздержание» — твой девиз на сегодня, — ехидно улыбнулась я.
Артём вздохнул, явно сдерживая себя от того, чтобы закатить глаза и выдохнуть какой-нибудь мясистый мат.
— Пообещай, что не вырвешь мне яйца хотя бы сегодня, — потянулся губами к моему подбородку и оставил легкий поцелуй.
— А покрутить их можно?
— А разве ты не это делаешь уже минут пять? — Артём продолжал оставлять на моем лице лёгкие практически невесомые поцелуи, и это расслабляло.
Злоба почти сошла на нет. Но я продолжала делать вид, что намерена уйти отсюда, как можно скорее.
Наконец, Артём добрался до моих губ своими. Несмело, глядя мне в глаза из-под слегка опущенных ресниц, поцеловал.
Не тая ехидной улыбки, я отложила платье на диван и закинула руки широкие Тёмины плечи.
Он словно зеленый свет получил.
Вжал меня в свой торс и поднял над полом, углубляя поцелуй.
— Я всё ещё злюсь, — подметила я между поцелуями, чувствуя, что Артём куда-то меня нёс.
— Это потому, что ты голодная. Я помню.
Артём принес меня в кухню и усадил на столешницу гарнитура рядом с горячей пиццей. Сделал два шага назад и застыл, глядя то на меня, то на пиццу.
— Не знаешь, кого из нас выбрать? — дернула я бровью. — Если что, она быстро остынет, — указала я на пиццу. — Решай быстрее. Я всё ещё помню, где выход из твоей квартиры.
— А кто тебя выпустит? — хмыкнул Артём. — Ставь чайник, я сейчас.
Сказав это Артём скрылся в комнате. Несколько секунд я просидела недвижимо, но так и не поняла, куда и зачем он пошёл.
Пожав плечами, спрыгнула с гарнитура, наполнила чайник и поставила его кипятиться. Немного подумав, решила пока нарезать пиццу.
Артём вышел из своей комнаты с какими-то вещами, похожими на постельное белье, и очень быстро, наверное, для того, чтобы я ничего не успела разглядеть, занес их в ванную, из которой почти сразу вышел и синим тазиком.
Он буквально вихрем пронесся по гостиной, скидав в этот таз все вещи, что лежали на креслах. Одной из футболок смахнул с полок пыль.
Я продолжала делать вид, что не замечаю всего, что он делает. И даже не замечаю грохот посуды, с которым он ее бросил в раковину, освободив журнальный столик.
— У меня там стирка накопилась, — сказал он, чуть запыхавшись, унеся полный синий таз в ванную. — Закину с твоим платьем?
— Закинь, — кивнула я. Прикусила нижнюю губу, пряча улыбку.
Ну, разве не милашка?
Артём с моим платьем ушел в ванную, где, пикая кнопками, запустил стирку.
Вышел снова ко мне и слегка растерянным взглядом пробежался по кухне за моей спиной.
— Уберешь продукты в холодильник? А я там… Там в комнате… Я быстро, короче, — бросил он чуть нервно и широкими шагами ушёл в свою комнату.
Сложив оставшиеся после приготовления пиццы продукты в холодильник, я на цыпочках подкралась к комнате, в которой скрылся Артём.
Заглянула в приоткрытую дверь и зажала рот двумя ладонями, чтобы не рассмеяться в голос, глядя на то, с каким старанием он заправлял одеяло в пододеяльник.
— Сука! Да лезь ты, блядь, уже! — шипел он себе под нос. Психовал, закусывал уголки ткани зубами, но всё равно продолжал делать задуманное.
Даже, если у нас с Артёмом в итоге ничего не сложится, то я, всё равно, буду ставить его в пример своим будущим парням, намекая на то, как нужно готовиться к тому, чтобы привести девушку к себе домой.
Глава 23. Ольга
— Ммм! Вкусно! — жмурилась я, смакую вкус пиццы. — Даже без привкуса будущего отравления! Класс!
Артём улыбнулся мне уголками губ и снова уткнулся в пиццу, которую почти не ел. Только ковырял, отщипывая понемногу. И меня уже начало подбешивать, что он слишком часто заглядывает в свой телефон и косится на входную дверь квартиры.
Вероятно заметив, что и я на него тоже кошусь, Артём, наконец, соизволил убрать телефон подальше и подошел ко мне. Обхватил руками мою талию, оперся задом о столешницу и притянул меня к себе так, что мне пришлось немного на него навалиться.
— Если ты прижмешь меня еще крепче, то почувствуешь, как кусок пиццы падает в желудок, — я откусила еще немного и, прожевав, проглотила. — Чувствуешь?
— Как-то слабовато. Точно всё проглотила? — с большим подозрением сощурился Артём.
— Точно.
— Дай-ка проверю.
— Каким…
Договорить не получилось. Началась глубокая и очень тщательная проверка содержимого моего рта очень и очень умелым языком. От такого натиска у меня закружилась голова. Пришлось не глядя отложить кусок пиццы и закинуть руки на Тёмину шею, чтобы не свалиться к его ногам.
Артём скользнул руками по моей спине, на мгновение стиснул пальцами талию и нырнул в волосы, крепко сжав их на затылке. Но эффект «вау!» был достигнут, когда он ненавязчиво, но весьма крепко сжал моё горло пальцами, пустив мурашки и дрожь по телу.
Похоже, я только что поняла, что я извращенка с весьма специфическими наклонностями. Иначе, какой нормальной девушке понравится, что над ней имеют такого рода власть во время поцелуя? Стоит буквально немного усилить давление пальцев на шее и мне конец. Кайф!
И нужно подать в суд на бывшего за зря потраченные на него поцелуи.
В дверь позвонили. И только это обстоятельство смогло прекратить поцелуй и остановить меня от того, чтобы я забралась на Артёма, как обезьянка на дерево.
— Откроешь? — попросил Артём и, взяв кусок пиццы двумя руками, сказал. — У меня руки жирные.
— Попахивает подставой, — протянула я скептически. То он одним пальцем едва ковырял эту пиццу, то теперь двумя руками в нее вцепился. — В меня не шмальнут, когда я открою?
— Шмальнут? — дёрнул Артём бровями. — С чего ты взяла? Откуда это вообще в твоей голове?
— А я тебе не показывала шрам от огнестрела? — выдохнула я нарочито удивленно. — Ну, как-нибудь потом. Открываю? — указала я большим пальцем себе за спину
