Никуда от меня не денешься - Кристина Майер
На миг мне становится страшно, а вдруг мне что-то подмешали…
Не может быть, я бы наверняка поняла…
Мне ставят укол, предлагают полежать минут пятнадцать на кушетке. Снова измеряют давление.
— Сейчас отправляйся домой, — дают рекомендации, в которых обязательным пунктом является хорошее трехразовое питание. — Придумают себе диеты, на нее без слез не взглянешь, ветер подует, унесет, — слышится голос врача через прикрытую дверь. Не поверила, значит, что я не сижу на диете. Усмехаюсь. Наше питание сложно назвать калорийным и сбалансированным.
Прихожу в общежитие, пишу Раяне, что не приду на последнюю пару. Сообщаю, что упало давление, меня отпустили.
«Скоро приду, приготовлю поесть. Ты лежи, ничего не делай», — обычная забота, а так приятно.
Ложусь в постель, несмотря на укол, я все еще чувствую слабость. Начинаю засыпать, но меня будит звонок. Жалею, что отключила беззвучный режим. С надеждой, что звонивший отстанет, пытаюсь расслабиться, но по тому, как настойчиво разрывается телефон, я понимаю, что это, скорее всего, звонит мама.
Так и есть. Приняв вызов, сразу сообщаю, что мне плохо, я только что вышла от врача. Немного привираю, но маме, видимо, все равно.
— Ты поговорила с Яном? — видимо, даже меня не услышав.
— Нет. И не собираюсь, — от обиды дрожит голос, но я стараюсь говорить твердо.
— Вера, ты, видимо, не до конца понимаешь, что с нами будет, если эта запись…
— Мне все равно! — перебиваю ее, повышая голос. — Я устала! Мне плохо, но тебе ведь до меня нет дела. Тебя интересует только потеря статуса и денег…
— Где бы мы сейчас были, если бы не я? Неблагодарная дрянь! После смерти твоего отца я делала все, чтобы ты ни в чем не нуждалась, и это твоя благодарность? — у меня слезы из глаз текут, и это никак не связано со слабостью, что до сих пор не прошла. — Ты не можешь уговорить своего парня удалить запись? — продолжает мама.
— Я ведь тебе уже говорила, — повышаю голос. — Ян не мой парень. Мы расстались! Он не станет меня слушать.
— Это ты меня не слышишь! Помирись с ним. Сделай все, что он хочет, упрашивай его, соблазняй…
Отбиваю звонок, дальше слушать ее наставления просто нет сил. Мы с разных планет и никогда не поймем друг друга. К приходу Раяны я немного успокаиваюсь. Умывшись холодной водой, стираю следы слез и пытаюсь уменьшить припухлость вокруг глаз.
Лежать желание пропало. Думаю, что приготовить. В холодильнике яйца и почти целая булка вчерашнего хлеба. Взбиваю четыре яйца. Нарезаю хлеб. Ставлю сковороду.
Вздрагиваю, когда боковым зрением замечаю темную тень сбоку.
— Блин, напугала, — дергаюсь я. — Не слышала, когда ты пришла. Что ты делаешь? — заметив на ее губах силиконовую антицеллюлитную банку.
Раяна отрывает ее с хлопком от своих губ. Морщусь от фантомной боли.
— Видела в тик-токе, — крутит банку в руке. — Увеличение губ без уколов, — смеется подруга. — Проверила на практике, ну как? — дует губы уточкой.
— Красные и опухшие, — вспоминаю, что еще не налила масло в сковороду, тут же исправляю оплошность. — Когда ты стала верить всему тому бреду, что снимают недоблогеры? — смеюсь над подругой.
— Теперь мы можем снять свое видео, сообщить, что проверили на практике, и так делать не стоит.
— Да нет, нормальная идея. Губы у тебя красивее стали, словно накрашенные, припухшие. Дай, я тоже попробую, — тянусь за баночкой.
— Может, не надо, Ника? У тебя кожа нежная, вдруг посинеют? — отговаривает Раяна, но, отобрав баночку, я присасываю ее к губам.
Мне даже хотелось бы, чтобы они посинели. Пусть Самсонов думает, что я целовалась до посинения губ. Губы горят, но банку я не убираю. Макаю хлеб во взбитые яйца, кладу на сковородку.
— Ника, ко мне Ян подходил, — резко оборачиваюсь. Вспомнив про банку на губах, спрашиваю жестами: «Что он хотел?»
Раяна меня не понимает, приходится снять банку с губ.
— Что хотел Ян?
— Он не сказал, — отвечает Раяна. Пытаюсь присосать банку обратно. — Зато озвучил Демьян, я с ним столкнулась позже.
— А этому что нужно? — убираю банку в сторону, переворачиваю гренки.
— Потребовал, чтобы ты была на гонках, иначе твой сводный брат натворит бед, — Раяна ждет моей реакции. Наверное, правильно было бы отказаться, но я не могу. Во-первых, я дала слово, во-вторых, Ян не оставит меня в покое. Мне лучше согласиться, но при этом держать дистанцию. А еще… Как бы мне ни было противно, но, может, удастся узнать, что он собирается делать с записью.
— Ты пойдешь со мной? — спрашиваю у Раяны. Я пойму, если она откажется. Ночь обещает быть тяжелой. У меня сердце уже сейчас замирает от страха.
— Да… — соглашается подруга. С облегчением вздыхаю. Я буду там не одна…
Глава 40
Ника
Говорила, что не буду наряжаться и краситься, но перед самой гонкой вымыла волосы, накрутила концы. Нанесла неяркий макияж, чтобы не выглядеть хуже других «талисманов» — придумала для себя оправдание. Выбрала строгие брючки, модную брендовую толстовку. Несмотря на бабье лето, вечерами уже прохладно. Немного поспорили с Раяной, она отказалась от толстовки, которую я хотела подарить. Гордая упрямая девчонка! Янка очень хорошая, мне хочется ее хоть немного отблагодарить за то, что она для меня делает, а она не позволяет.
На улице моросит дождь. По телу проходит озноб, который никак не связан с погодой. Мокрая трасса — дополнительный риск во время заезда. Боюсь опять попасть в аварию. В тот раз нам очень повезло…
Самсонов стоит у общаги, подъехал на спортивном автомобиле. Сердце пропускает удар при виде Яна. Он, как всегда, стильно и модно одет: черная кожаная куртка, джинсы с прорезями на коленях. Не замечая дождя, он курит, присев на капот. Если бы фотограф запечатлел этот момент, изображение набрало бы миллионы просмотров. Красивый подонок, которого я продолжаю ревновать!
Мне впервые после ссоры придется сесть к нему в машину.
— Вера… Ника в машину, ты — обратно в общагу, — выдохнув сизую струйку дыма, произносит Ян, кивнув в сторону Раяны.
— Яна поедет со мной, — упрямо произношу, останавливаясь напротив Самсонова.
Самсонов напрягается. Я отлично знаю этот взгляд, он не согласен со мной, но сегодня ему придется уступить. Он рассматривает меня. Возможно, я себе это придумываю, но я замечаю жадный интерес. Его хищная натура будоражит мои нервные окончания. Ян не
