Тамбовский изгнанник - Татьяна Анатольевна Нурова
— Не, Никита не переживай, нормальный здесь народ собрался, — засмеялся Мефодий, — они тебе помогут к зиме подготовиться, пока ты другими делами занимаешься, с дровами там, во дворе прибраться, да мало ли чего.
— Ну да, ну да — протянул Никита, — с этим бы неплохо, а то я еле управляюсь и еще вот чего спросить хотел тут мне какой-то Василий ремонт предложил сделать, вы не подскажете, надежный человек или так халтурщик.
Мефодий долго не думал с ответом, — если Василий обещал сделать не обманет, и работает его бригада хорошо, берет конечно дорого для местных то, но он и делает по-городскому, даже институт кончал, специалист хороший, если потянешь его услуги, то соглашайся, не пожалеешь.
Никита вымотался за день и от людей вернее от общения с ними устал, отвык, и попрощавшись домой заторопился, к тому же проголодался невероятно.
Втащив все купленное в дом Никита отметил с радостью, что домовой Птах сразу же кинулся ему помогать и уже заранее и печь затопил, как чуял, когда Никита приедет, даже чайник шумел на плите и ждал его. Как ни крути, а это уже его дом. Дома Никита сразу же приготовил и вынес на терраску пакет со свежим фаршем, дополнительно мелко нарезал в отдельный пакет свежего мяса для Погостника, решив сегодня же ночью идти на кладбище. Хочешь, не хочешь, а вот деваться ему некуда.
Оставшийся фарш и мясо которое он оставил для себя, пришлось готовить тут же, хотя еле на ногах держался от усталости, но холодильника то нет, а что бы все испортилось Никита допустить не мог. Пока борща наварил, да котлет наделал, уже темнеть стало. Вроде и есть хотел, умирал просто, а про Погостника вспомнил и весь аппетит ушел.
Пока он готовил, танцуя от плиты к столу, Домовой сделал на стол нарезку из копченостей и колбас, остальное тут же прибрал в ящик и унес в подвал пояснив, — там место есть где все это не испортится.
— Ох и хитрец же у меня Домовой, — поглядывая на него исподтишка, думал Никита, — до этого он мне не вредил, но и относился как пустому месту, а тут прямо оттаял и характер другой.
Никита пригласил Домового поужинать вместе с ним, тот не стал отказываться, и они вдвоем взялись за ложки. Домовой не сколько ел, сколько показал Никите как хозяину дома уважение.
Поев плотно и налив себе кофе, а Домовому чая, Никита заметил, — тут мне предложили ремонт сделать, да дом расширить благоустроить, как ты думаешь, без твоего согласия я делать ничего не буду.
Домовой печально оглядев комнату тихо сказал, — ремонт нам нужен, да и все остальное неплохо бы, а ты протянешь, да ведь и дом без документов, не боишься его потерять.
— Документы тоже предложили сделать и на дом, и на землю, только уже не на село, а типа усадьбы лесной оформить.
— Так это и разговор другой, — воспрянул Домовой, только переживаю я, не пожалеешь ты что здесь задержался.
— А, ты знаешь, не думал, что скажу, но мне здесь хорошо и все равно нигде я не нужен, а здесь вот пригодился, — произнес Никита. — Ладно, главное Птах что ты согласен, и с ремонтом решим через пару дней, а я пока полежу да к получи на погост пойду, надо, ты уж меня если что разбуди, хорошо, а то устал сегодня, ноги хоть ненадолго вытяну.
Никита вроде как прилег на минутку и даже сразу не понял, что его трясет за плечо Домовой Птах, — вставай Хозяин пора собираться, время.
Он испуганно соскочил с кровати, Птах вырвал его из кошмара, видно сегодняшний день был слишком многолюдным, и Никите снилось что он с коробкой в руках, которая была набита колбасами и копченостями. Мечется бестолково по темному кладбищу, спотыкаясь о могилы, и хочет отбился от темной фигуры в плаще и капюшоне как раз-таки палкой колбасы, которая вызывающе торчала из коробки, а взять ее в руки он как раз и не мог, руки то заняты коробкой.
— Какая же чушь снится, нужно чаще вкусняшки теперь покупать, а то от жадности по вкусным продуктам переел и вот получил кошмар в тему, — произнес он пытаясь прогнать остатки сна.
За окном темно, Никита глянул на часы половина двенадцатого ночи, самое время идти на кладбище, сердце испуганно затрепыхалось, но он решительно встал и пошел к умывальнику, освежится. Никите приходилось видеть Хозяина кладбища, но сам лично он с ними не разговаривал и боялся их до дрожи в коленях. Тот единственный раз он с старшим охотником ходил ночью на погост чтобы получить информацию, но все переговоры с Погостником вел старший товарищ. А Никита просто пытался весь визит не показать свой страх, вспомнив свистяще шипящий голос Хозяина кладбища, он поежился.
— Все будет хорошо Никитушка, главное свой страх не показывай, да веди себя наглее, ты в своем праве, — как поняв, чего бояться Никита, произнес тихонько Птах.
Никита невольно улыбнулся, так ласково, Никитушка, его называла только мама, больше никто и никогда, даже Василина, и как странно слышать мамины интонации от Домового.
Он быстро оделся и приготовился выходить, махнув молча Домовому, говорить не хотелось. Взяв по пути на терраске пакет с фаршем и мясом, Никита зашагал по дороге к кладбищу, боязно уже не было. Фонарик брать с собой не стал, хоть способность Никиты после травм видеть в темноте снизилась, но не пропала и дорогу он различал. Не стал и принимать каких-либо зелий, понадеялся на то что сможет договорится, расслабился, а если что пойдет не так и тот попробует напасть на него сможет ли он отбился. Он ведь ограничил Погостника в правах, освятив кладбище, и наверняка тот будут в гневе, привык уже здесь хозяйничать. Но глаза бояться, а ноги шагают. Никита еще раньше, когда бывал у погоста днем, присмотрел сухое старое дерево, крепко стоящее на кладбище и спокойно войдя в калитку сразу же направился к нему и выложил подношение, стараясь не смотреть по сторонам. Вокруг него роились привидения, синевато белыми туманными сгустками, а некоторые даже пытались напугать схватить его или что — то прошипеть ему в лицо.
Никита распрямился, усмехнулся и произнес громко и четко, — чем пугать меня лучше к хозяину отведите, меня вам не испугать.
Призрачные фигуры отпрянули от него, образовав полукруг и устремились впереди него, зароились по дорожке почетной свитой показывая куда ему идти. Никите тоже было интересно, где же здесь
