Обманутая жена - Мила Реброва
Как же я скучала по этому! По его дыханию, прикосновениям, поцелуям. Лежала долгими ночами и представляла его рядом.
Когда мы перебрались в гостиную, я тут же забралась к нему на руки и, обняв за шею, прижалась к родному телу. Мужчина лишь довольно вздохнул на мою оккупацию, обнимая меня своими сильными руками и непрестанно целуя в макушку.
– Арман… – начала я. – Давай поговорим. Разрешим все наши недомолвки, – взмолилась, больше не в силах выносить недосказанность, что висела между нами.
Муж тяжело вздохнул, зарываясь пальцами в мои заметно отросшие волосы.
– Мне так нравятся твои кудри. Моя рыжуля, – прошептал он благоговейно, начиная перебирать мои волосы.
– Мы вернемся обратно в Турцию? – спросила я, немного помолчав и насладившись его лаской.
Решила начать с самого безобидного, как мне казалось.
– А ты этого хочешь? – тут же напрягся Арман, задав встречный вопрос.
– Не знаю. Но я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью. Брось Хайсама, и я ни о чем тебя больше не попрошу. Я не хочу каждый день думать о том, что тебе угрожает опасность! – срывающимся голосом умоляю я.
– Я ничем не рискую, – пытается успокоить меня муж. – Но я тебя услышал. Мы переедем. Но я не хочу уезжать из России. С Турцией связано слишком много воспоминаний. Я задыхаюсь там, Очаровашка. Ткни пальчиком, и мы переедем, куда ты захочешь. Если не хочешь жить в России, подадимся в Европу, – взяв меня за руку и целуя пальцы, сказал он.
– Мне всё равно, лишь бы ты был рядом, – зарылась я, довольная, лицом в его шею. – И чтобы Хайсам был как можно дальше от нас.
– Хорошо, малышка, – согласился он. – Всё что угодно для твоего спокойствия.
– И, Арман… – начала я пугливо. – Наш ребенок не виноват в моей слабости. Если кого и нужно винить, так это меня.
Мужчина тут же напрягся, но я, взяв его за руку, приложила ее прямо к центру своего уже довольно-таки большого живота, желая установить его связь с ребенком. Со вчерашней ночи он успешно игнорировал его, но я больше не собиралась допускать подобного.
– Пожалуйста, Арман! Нам с тобой, как никому другому, известно, что значит быть нелюбимыми детьми. Не обрекай нашего ребенка на подобную участь, – со слезами на глазах взмолилась я. – Он – просто беспомощный комочек, у которого нет никого, кроме нас, в этом жестоком мире. Если не мы, то кто будет защищать его? Любить?
– Я не…
– Ты ведь любишь меня? – взяв его лицо в руки и наклоняя к себе, спросила я, не дав ему договорить.
– Ты сомневаешься? – нахмурился Арман.
– Тогда полюби и его. Полюби как часть меня. Даже если меня не станет, он будет тем, кто полюбит тебя так же, как люблю тебя я. Полюбит бесконечно и навсегда. Вы станете теми, кто поддержит друг друга. И поможет справиться с горем, если со мной…
– Ты ведь обещала, что не уйдешь! – прорычал Арман отчаянно, с паникой, просто разрывая мне сердце болью, сквозившей в каждом слове. – Я чуть не умер за эти полгода! Скучал по твоему голосу, смеху, по незабываемому аромату, присущему только тебе! Как я проживу без тебя всю оставшуюся жизнь?
– Я не хочу умирать, – чувствуя, как невольная слезинка скатилась по щеке, шепчу в ответ. – И не собираюсь! Но я должна быть спокойна на этот случай, Арман! Мой ребенок не должен повторить мою судьбу! Его отец должен любить и защищать его!
– Как мне всё это делать, если жизнь без тебя потеряет смысл? Думаешь, я не думал, не мечтал о наших детях?! Думаешь, легко мне было решиться дать тебе ту проклятую таблетку?! – зло и отчаянно хрипел он, пытаясь не сорваться на плач. – Но твоя жизнь всегда была и будет для меня на первом месте! Я пожертвую всем ради тебя, Эла. Не пожалею даже самого себя! И тебе придется выжить, чтобы убедиться в том, что наш ребенок не останется один, потому что, если ты умрешь, я последую за тобой.
* * *
– Боже, какая ты хорошенькая! – только завидев меня, запищала Аслы.
После непростого разговора мы с Арманом провели время в молчании, думая каждый о своем, пока я незаметно для самой себя не заснула и не проспала в объятиях мужа аж до самого вечера.
– Ты хочешь сказать – большая? – пошутила я, обнимая золовку. – Я так скучала по тебе, солнце.
– Мы тоже по тебе скучали! – аккуратно, словно я хрустальная, обняла девушка меня в ответ. – Я так рада, что ты вернулась! И мой племянник или племянница – тоже!
– Я пока не знаю, кто будет, – улыбнулась я. – Он прячется. Как бы врач ни пыталась выяснить, так и не смогла, – надулась я, вновь почувствовав разочарование, охватившее меня на УЗИ.
– Это точно девочка! Ясно ведь, что стесняется, пацан бы прятаться не стал! – задорно рассмеялась Аслы.
– Добро пожаловать домой, – раздался с порога голос, заставивший меня вздрогнуть и обернуться.
Я просто обмерла, бросив взгляд на Бека. Одетый в белый батник и черные джинсы, он совершенно не походил на себя! Причесанные волосы вместо вечно беспорядочно торчащих прядей, а главное – взгляд, абсолютно лишенный привычной злобы! Передо мной был совершенно другой человек. И, что бы ни стало причиной таких изменений, я была бесконечно этому рада.
– Спасибо, – кивнула я со смущенной улыбкой, всё еще не зная, как реагировать на этого нового Бека. – Как съездили?
К счастью, Аслы быстро затараторила, не дав неловкости встать между нами, и потащила меня в столовую.
– Я просто умираю от голода! – заявила она, садясь рядом со мной за стол.
– Не умирала бы, если бы дала заехать в кафе, – беззлобно хмыкнул Бек. – Она так спешила повидать тебя, что мы даже для похода в уборную не останавливались.
– Хватит ябедничать! И вообще, еда Надежды Андреевны не сравнится ни с каким кафе или рестораном! – заявила Аслы, показав брату язык.
– Ну вот и вернулись зачинщики беспорядка и шума в этом доме, – вошел в столовую Арман и, встав около моего стула, уже привычно поцеловал меня в макушку.
Перебранка началась по новой, но она так отличалась от тех склок, которые были раньше, что я просто наслаждалась этой семейной атмосферой. Удивительно всё же, как способны меняться люди.
* * *
– Арман, – неуверенно начала я, боясь вызвать его гнев.
– Ммм… – отозвался полностью расслабленный муж, копошащийся в моих волосах, нежно поглаживая и перебирая пряди.
Мы лежали в постели, готовые ко
