Лидер - Иоланта Палла
— Уже поздно. Иди к себе и ложись спать, — открывает дверь. Хлопок. И вот сводный движется перед машиной в направлении парадной двери. Между ребер, словно иглу вгоняют, и я смотрю на свои раскрытые ладони, пытаясь успокоиться. Он ведь мне ничего не обещал. Поцеловались, и что? Это ведь ничего не значит. Для него точно, а я… Уж как-нибудь переживу очередной пинок от судьбы.
Глубоко вдохнув несколько раз, выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду в дом. Как я и думала, никто не встречает меня с разборками. Я озвучила свое решение, и родители сбавили свой контроль. Даже смешно. Поднимаюсь к себе и сразу иду в ванную, чтобы успокоить горящую душу. Только прохладная вода не спасает от самопоедания. Я ему не нравлюсь? В чем дело? Что я сделала не так?
Я задаю себе тысячу вопросов и ни на один не могу найти ответа. После принятого наспех душа пытаюсь уснуть, но не могу из-за песен желудка.
— Что за издевательство?! — ворчу под нос, выбираясь из-под теплого одеяла и покидаю свою комнату. Около двери Фила задерживаюсь и, сжимаю зубы покрепче, спускаюсь вниз на кухню. Свет не включаю, чтобы не привлекать лишнего внимания. Боюсь, что разговор с матерью или отчимом меня окончательно добьет. Оставлю эту «приятную» процедуру на потом. Достаю из холодильника питьевой йогурт и медленными шагами возвращаюсь к себе в комнату. Когда закрываю дверь, охаю и чуть не роняю бутылочку с ночным перекусом на пол, потому что мне на талию ложатся горячие пальцы.
— Тише, Ярик, — шепчет на ухо Лёня и разворачивает меня к себе лицом одним ловким движением.
— Не смей ко мне приближаться! — шиплю, угрожая ему маленькой бутылочкой, и отступаю назад.
— Не дуйся, — усмехается прежде, чем прижать меня к стене, — тебе не идет.
— Да как ты сме… — замахиваюсь, но Лёня ловит мои руки и припечатывает их к стене по бокам от горящего тела. Целует так неожиданно, что моторчик за ребрами трескает по костям и рассыпается по деталям. Мычу, напоминая ему, что я против такого нахальства, но вскоре перестаю сопротивляться. Слишком приятные его наглые поцелуи. Скольжение губ выбивает из груди глухие стоны, и мне до безумия сильно хочется запустить пальцы ему в волосы. Ощутить, какие они мягкие, хоть и непослушные. О-о-о… Мозг превращается в бесполезную жижу, и я не слышу доводов разума или гордости. Они сейчас идут мимо кассы, уступая манящим ощущениям, которыми я захлебываюсь.
— Это чертовски неправильно, — шепчет мне в губы, останавливаясь, чтобы восстановить дыхание, — но мне нравится, — скромно чмокает меня в губы, — завтра увидимся, — оставляет меня одну в комнате. Растерянную и ничего непонимающую с бутылкой йогурта в руке.
36
POV Ярослава
Я просыпаюсь позже обычного и тут же резво поднимаюсь на ноги. Первое, что требует еле проснувшийся мозг, — заглянуть к Филу и убедиться, что ночные поцелуи мне не привиделись. И, естественно, меня ждет разочарование. Сводного нет. Комната пустует, словно он и не ночевал в ней. Постель идеально заправлена. Часы на полке мирно тикают, заставляя меня поймать волну умиротворения, и я, наплевав на все, тихо прикрываю дверь. Сердце колотится так, будто совершаю что-то противозаконное, нагло рассматривая скромное имущество Лёни. Его вещей здесь очень мало, и я тяжело вздыхаю, подходя к кровати. Создается впечатление, что он остановился в номере отеля, а не в родном доме. Минимум деталей его присутствия, и меня это почему-то жутко огорчает.
Я бы хотела увидеть стену с медалями и грамотами. Пусть мелкими и незначительными, но они были бы свидетельством его стремлений к вершине. Были бы показателем лидерства и упорной борьбы за свое место под солнцем. У меня есть большое количество грамот за участие в вокальных конкурсах, и все они висят на стене в комнате. Некоторые стоят в рамках на полке в шкафу. Я стараюсь с каждой поездки привезти маленькое воспоминание, — игрушку, статуэтку, веточку от дерева. Что-то напоминающее в дальнейшем о моем подвиге или провале. Это ведь память, черт возьми!
С гулким выдохом сажусь на постель и провожу пальцами по темному покрывалу, представляя, что на нем лежал Фил. Наверное, я превращаюсь в сталкершу. На лицо все признаки. Со стоном притягиваю к себе подушку и влипаю в не лицом, втягивая запах сводного. Свежесть и ваниль. Я не могу надышаться им. Окончательно трогаюсь умом, падая на кровать спиной и блаженно прикрывая глаза. Мне нравится представлять его рядом с собой, ощущать поцелуи и думать о том, что могло бы произойти потом, если бы Лёня не останавливался. Он прав, — это неправильно, но безумную фантазию не остановить, и она подкидывает мне приятные картинки одну за другой. Мазохистские желания накрывают меня с головой, и я с трудом поднимаюсь с кровати и оставляю святая святых Леонида, прихватив с собой его подушку.
Через час во мне вновь просыпается неуверенная в себе девочка, которая мониторит телефон и ищет повод себя накрутить. Где-то на затворках сознания проносится мысль, что нужно поверить Лёне. Он мне помогает. Ему не все равно на меня. Я повторяю эти слова, как чертово заклинание, но оно, к сожалению, имеет обратный эффект. Я дергано собираюсь на репетицию, о которой сообщил Данил в чате, куда меня добавила Дина, и забираю ключи от своей машины. Не знаю, можно ли мне ее забрать в дальнейшем, но последние дни в этом доме хочется провести бунтаркой.
На колючем адреналине направляюсь по нужному адресу и застреваю в пробке практически на полтора часа, падая духом с каждой секундой. Когда я подъезжаю к клубу, то около черного хода меня ждет лишь Дина. Ребята уже разошлись, и я позорно опоздала на первую важную репетицию.
— Чего ты нос повесила? — Дина толкает меня в плечо и усмехается, словно не произошло ничего страшного. — Парни все равно переругались, и мы толком не поиграли.
— Поругались? Из-за чего? — удивляюсь, конечно. Мне показалось, что они очень
