Я не люблю убивать. Часть 1 - Максим Волжский
Время за полночь. Москва — это город, который никогда не спит.
По широким и светлым шоссе мчатся автомобили. Дорогие машины высокомерно смотрят на светофоры. Отечественный автопром рычит на «немцев-японцев». А шустрые такси сворачивают во дворы, чтобы собрать там пассажиров и снова вернуться в общий поток.
Клубы, кафе и рестораны полны развесёлыми людьми. Москва не любит грустить, хромать и притворяться слабой. Она хочет всегда быть сама собой и продолжает бешеный бег, и некогда ей отдышаться.
Домодедово тоже не отстаёт от столицы. Подмосковные города слепо подражают старшей сестре и тоже хорохорятся яркими вывесками рекламы, посадскими платками и разухабистой гжелью.
А вот мой, ещё не инициированный оруженосец, наконец-то, уснул. Мой дом в Домодедово убаюкал его как ребёнка.
Но всё-таки я с слукавил. Поскольку мне пришлось воспользоваться магией. Я не хотел наказывать Игоря или перевоспитывать (не в моих правилах), я хотел, чтобы он просто заткнулся.
Движение ладони сверху вниз, и он захрапел как боров.
Потом прилетела Зоя. От неё пахло шампанским и яблоками. Значит, гуляла с подругами.
— С Габи встречалась? В «Вампирском клубе»? — спросил я.
— Да, немного выпили, поболтали, — ответила Зоя.
— Была бы твоя Габи мужиком, я бы ей кол осиновых в сердце вбил, — нагонял важности я; но к вампирше Габриэле, которой уже было лет пятьсот с приличным хвостиком, относился довольно-таки хорошо.
Помню её ещё совсем молоденькой. Бывало, ловил Габриэлу на месте преступлений. Как-то покусала она одного из Политбюро, но не до смерти — лишь хорошенько заправилась. Так впоследствии этот член компартии лидером страны стал и всё кукурузой грезил. Не мне судить, помогла ему вампирша или нет, но свой век тот человек прожил ярко.
Когда ловил Габи, частенько случалось ЛКН практиковать; в воспитательных целях. Мне кажется, ей очень нравилось. Дама она крупная, зажигательная. В общем, мы не скучали.
— Гриша, ты ведь знаешь… Габи — подруга порядочная. И кстати, она мне свежие сплетни рассказала. Я в народное творчество не верю, но за что купила, за то и продаю, — присела в кресло Зоя и закурила, а закурила, стало быть, волновалась.
— Опять ты весь мусор с улиц гребёшь, — не желал я слушать вампирские басни.
Вампиры говорили многое обо мне. Сплетни распускались порой фантастические. Однажды кто-то из клана «Серебряной пули» наплёл, что Гриша Вершинский впал в меланхолию и ищет способ покончить жизнь самоубийством. Так меня месяц атаковали телефонными звонками. Некоторые спрашивал, можно ли верить диким слухам, но были и такие, что предлагали помощь. Потому что зачем силе охотника впустую пропадать — силу можно собрать и самому окрепнуть, если пустить меня по ветру с музыкой. Пришлось телефонный номер сменить. С тех пор я тщательно фильтрую слухи. Хотя, как говорится, дыма без огня не бывает.
— Глава «Московского клыка» рассказал Габи по секрету, что объявился твой сын в Москве. Представляешь? — пожала плечами Зоя. — Вот, если бы она нашептала, что внуки твои разбоем промышляют, я даже и слушать не стала. А здесь всё-таки речь о сыне. Мало ли…
Ничего себе слухи! То есть, у меня появился сын! Это как понимать?
— Так! Что они себе позволяют? — сердился я, хотя, как можно пропустить такое известие?
— Ты, Гриша, не злись. Ты лучше прислушайся ко мне. Вдруг толк в сплетнях есть… Кто-то охотника Бенце сожрал и вампиров из «Серебряной пули» убивает. А ещё оруженосец у тебя появился. Оруженосец приходит только тогда, когда помощь его необходима. В природе всё взвешено. Сам знаешь. На каждую силу другая сила образовывается… И снова кстати… как там наш Игорёк, поживает?
— Подожди, — призадумался я. — Ты хочешь сказать, что это мой сын убил Бенце Вайда, да ещё парочку вампиров в придачу? И вообще, откуда у меня может взяться ребёнок? Да нет, Зоя, пустое это всё. Вздор! Нет у меня детей, и не может быть. Я даже не представляю, кто мать ребёнка и где он зачат… Он что уже взрослый?
— Ну, конечно, взрослый. Говорят, что сына твой убивает в связке с Драгушем… Ты на меня не обижайся, Гриша, но ты столько трудишься, что нет времени оглянуться. Проникновение занимает всё твоё время. Понимаю, что натура у тебя такая, что жизнь без проникновения теряет смысла. А жизнь — она штука сложная. А у тебя и ещё и долгая.
— Вся наша жизнь, это путь на мясокомбинат. Идём мы туда кривыми дорогами да неприступными тропами, чтобы понять, кто мы такие и из чего сделаны. Одни по дороге становятся мясниками, другие загонщиками на бойню, третьи — загнивают падалью, а кто-то превращается в жертву, с которой демоны сдирают шкуру и сливают в тазы кровь.
— Да ты философ, Гриша! — рассмеялась Зоя.
— Не философ… а директор мясокомбината! — поправил я.
Но как директор мясокомбината мог пропустить рождение своего дитя? Глупость какая-то. Несуразица! Даже не понимаю, радоваться мне или впадать в уныние. Но самое паршивое в вампирских слухах, если допустить реальность происходящего.
Ну ладно, предположим, что в Москву каким-то волшебным образом приехал мой сын, который свалился с мифической планеты охотников. Но если сын существует, тогда он может оказаться — как вампиром, так и охотником на вампиров. В таких щепетильных вопросах грань весьма тонкая, но невероятно важная. Не хотелось бы, чтобы мой сынишка стал кровососом или кровопийцей, что в данном случае не имело принципиального значения. А если мой сын инициировался охотником, то и смерть Бенце многое объясняет. Подзарядиться опытом старого воина, это неминуемо поднять себя на несколько ступеней уровня силы сразу.
— Мы отвлеклись. Продолжай. Что ещё говорят вампиры? — настоятельно потребовал я.
— Да всё, Гриш, конец истории. На этом новости заканчиваются. Разве явление сына тебе не достаточно? — улыбнулась Зоя, заметив мои сомнения.
Ну да, я был возбуждён и в этот раз всерьёз воспринял вампирскую болтовню. А как иначе? А вдруг это правда? Вдруг в Москве, под руководством Драгуша, совершает убийства моя родная кровь. А сына могли обмануть, ввести в заблуждение или даже настроить против меня.
Но сейчас важно решить вопрос с оруженосцем. Возможно, он пришёл совсем не зря. В былые годы, когда вампирское семя свирепствовало на моих территориях, случалось уже нечто подобное. Оруженосцами вдруг становились люди самых мирных профессий. Вообще, это не важно, кем был
