Измена. 100 дней новой жизни - Анастасия Леманн
У него любовница? Эта Оксана?
Я поставила щётку на полку и ушла варить кофе. Состояние было…
Телефон Руслана был выключен. Я сама не понимала, что происходит, какое-то сумасшедшее чувство.
Чувство, которое выворачивало меня изнутри.
– Алло! Виктор Владимирович, я хотела бы узнать, Руслан вам не звонил?
Это было так унизительно звонить его отцу, и я понимала это, но и жить дальше так и делать вид, что ничего не случилось, было ещё унизительнее.
– Нет! А что случилось, Владимира? У вас какие-то проблемы?
Вздыхаю. Слышу нотки какого-то презрения Виктора Дунаевского к себе.
О маме Руслана я знала мало что. Валентина Егоровна говорила, что она очень любила Виктора. Что терпела все его измены, и произошла какая-то страшная некрасивая история, после чего Руслан остался с отцом.
– Нет, всё в порядке! Руслан не ночевал дома!
– Значит, проблемы, я поговорю с сыном! Прости, я правда занят, Влада!
Он положил трубку, а я отпила ароматный капучино. Может, зря я позвонила? Это не просто приятная уютная семья, это холодные высокомерные люди, и мне бы пора за десять лет это понимать.
В больнице я прямиком быстрыми решительными шагами направилась в кабинет мужа. Я хотела ясности и, если честно, просто по-человечески поговорить. В больнице меня любили, я хорошо знала это, но были такие и, как Ндя, беззлобные, но просто сплетники. На чужой роток не накинешь платок, и я это понимала. Что скоро по всей больнице пройдут серьёзные слухи, которых я совершенно не хотела.
Подхожу к кабинету. Секретарши Маруси, как всегда, нет на месте, ничего не меняется, она большая поклонница завтраков в кафе.
– У меня голову от тебя сносит, как вижу тебя!
Я снимаю стетоскоп с шеи. Так стоп, мне это кажется. Просто кажется. Это невозможно, и этого нет.
– Мне безумно хорошо с тобой! Так бы и разорвал тебя всю!
Я не верю своим ушам. Мне это кажется? Внутри всё сжимается. Что происходит?
– Иди сюда, сладкая!
– А твоя не зайдёт?
– Моя секретарь, если что, маякнет, Маруся в курсе! Она знает, что ты моя девочка!
Приоткрываю дверь, и ноги к полу прирастают. Его девочка… Кто его девочка? Смотрю прямо перед собой. На столе главного врача лежит… Наш гинеколог Оксана…
Закусываю губу до крови. Вот и всё. Кажется, это конец…
Глава 11
– У меня голову от тебя сносит, как вижу тебя!
Я снимаю стетоскоп с шеи. Так стоп, мне это кажется. Просто кажется. Это невозможно, и этого нет.
– Мне безумно хорошо с тобой! Так бы и разорвал тебя всю!
Я не верю своим ушам. Мне это кажется? Внутри всё сжимается. Что происходит?
– Иди сюда, сладкая!
– А твоя не зайдёт?
– Моя секретарь, если что, маякнет, Маруся в курсе! Она знает, что ты моя девочка!
Приоткрываю дверь, и ноги к полу прирастают. Его девочка… Кто его девочка? Смотрю прямо перед собой. На столе главного врача лежит… Наш гинеколог Оксана…
Закусываю губу до крови. Вот и всё. Кажется, это конец…
* * *
То, что я видела, было просто не передать словами. Мне казалось, что мне дали под дых, я вспомнила всё, что начиналось. Как начиналась моя юность, всё, что я переживала, вся боль, всё…
Это что-то особенное из разряда фэнтези. Настолько мне было противно. Сейчас мне всё встало понятно, всё встало на свои места, как йогурты на полочке в холодильнике у педанта. Я просто не знала, как реагировать. Моя мама была любовницей и родила меня от женатого мужчины, когда она с восхищением об этом рассказывала, мне становилось противно.
Я ненавидела любовниц, это был общественный туалет, позор.
Я просто стояла и смотрела, как он стаскивал с неё халат, а я видела грудь в красном бюстгальтере. Хлопнула дверь. Это вернулась Маруся, скинув со всех оцепенение. Я сделала шаг вперёд. Хотелось всё швырнуть, всё бросить, хотелось сжимать кулаки и бить в стену в бессильной ярости. В бессильной отчаянной ярости. Ненависть – вот что было, ненависть…
– Мы не закрыли дверь, любимый!
Любимый… Как интересно. Она его уже любимым называет? С каких пор он стал её любимым? А может, он всегда был любимым, а я просто не знала…
Я пристально смотрю на них обоих. Первой меня замечает Оксана и упирается ладонями в его грудь. Руслан, заметив меня, резко встаёт. На его красивом лице ходят желваки. Он судорожно застёгивает рубашку, а я, подойдя к столу, беру графин с водой и плескаю в него.
– Там важные бумаги! Мой отчёт!
Со стола вскакивает его протеже, а я понимаю, что доктор, что зав отделением и умный взрослый человек, но не могу сдержаться. Схватив шатенку за волосы, стаскиваю её со стола и, теряя рассудок, хватаю ножницы с органайзера Дунаевского.
– Влада, нет! Влада! Влада, остановись!
У меня темнеет в глазах. Остановиться я уже не могу…
* * *
– С ума сойти, ты её подстригла!
Алина, усмехаясь, сидела на диване в кабинете Константина, а зашедший Константин мрачно посмотрел на меня. На его лице не было ничего хорошего.
– Влада, я всё понимаю, но ты врач! Как ты себя ведёшь? Да что с вами! Тут больница, мы жизни людей спасаем, а ты дерёшься с любовницей мужа в кабинете главного врача, который и есть твой муж! Что с вами, Влада?
– Ну и что, что она врач? – встаёт на мою защиту Алина. – Костя! Он изменил ей! Женщина, тем более такая спокойная, как Влада, не смогла бы так поступить, ты нашу Владу знаешь!
Белозерский поворачивается ко мне. В его глазах я вижу, что он на стороне моего мужа. А у меня вообще есть муж? Что-то подсказывает, что нет и давно нет, только я всё это никак не могла понять.
– Вам надо поговорить! Такой визг стоял, когда ты ей волосы отстригла! Она так орала! И она сестра Пономарёва, это глава здравоохранения!
– Плевать, приду к главе администрации и обрисую ситуацию!
Костя вздыхает.
– И всё-таки возьми выходной! Там пациент серьёзный приехал! А после лучше иди домой, отдыхай, вам всё решить надо!
Молча смотрю в окно. Что с нами стало, пациент серьёзный… А обычные люди что, не серьёзные пациенты, в кого мы превращались, в кого…
Зайдя в палату, я аккуратно держала историю болезни. Историю болезни Лены с 1 палаты, к которой я собиралась заглянуть после.
Воронов был богатым и известным человеком в нашем городе. Его знали и уважали. Многие поговаривали, что его криминальные авторитеты побаиваются.
Майор был опасным человеком, жёстким и волевым. На его счету были поимки самых опасных преступников, имена и клички которых боялись произносить вслух.
– Здравствуйте!
Чёрные, как смоль, волосы и глаза цвета грозового неба заставляют меня вздрогнуть. Тридцать пять, может, старше. Интересный мужчина, очень. Высокий, статный, в нём чувствуется сила. В нём чувствуется мощь. Контроль над собой.
Пристально смотрит мне в глаза.
– Здравствуйте!
– Вас не забирали на скорой, прием у меня только после обеда! Мне сказали вам нужна именно эта палата и я! Слушаю!
Замечаю шрам на его левой щеке. Скорее всего, от ножа, от длинного тонкого лезвия.
– Я хотел поговорить с вами!
– А почему ни в кабинете?
– Тут лучше!
Присаживается на кровать, а я, одев стетоскоп на шею, сажусь напротив.
– Это платная палата, двухместная?
– Да!
– Здесь лежала Виктория Даль, знаете такую? Это была ваша пациентка!
– Я помню Викторию! Она жена очень влиятельного человека!
Воронов прищуривается.
– Виктория лечила спину, правильно? У неё было защемление! У вас в отделении она пролежала три дня!
– Почему вы говорите о ней в прошедшем времени? – напряглась я.
Воронов внимательно окинул меня взглядом.
– Вы очень красивая! И врач от Бога, так про вас говорят!
– Спасибо! Так почему?
– Виктория погибла! На первый взгляд всё кажется очень спокойно, но всё не так радужно! Поэтому к нам обратилась её сестра, что
