Развод. Я календарь переверну - Элен Блио
- А когда? И где? Ты что же, Игнатов, думаешь, что я буду за тобой как собачка таскаться и что-то упрашивать?
Браво!
Вот это умница!
Вот опять уважаю.
А Макар...
Господи, он даже любовницу не мог найти нормальную! Такую, чтобы по первому щелчку на колени и рот открывала. Нет, рот она открывает, только явно не для того, чего Макару хотелось бы.
- Карина, рот закрой! - ах-ах, словно мысли мои услышал!
- Сам закрой! Если не будет развода — можешь обо мне забыть!
- Ты ничего не путаешь, девочка? Ты на меня работаешь!
- Да, неужели? Это ты не путай! Я на тебя работаю! И трахаться в мои обязанности не входит. И только попробуй меня уволить, трудовая инспекция с твоей мутной конторы не слезет! И еще, помни, что я на тебя работаю, и очень много о твоей работе знаю!
Тут я даже дар речи теряю.
Ничего себе?
Это мой Игнатов дважды попал!
Жалко мне его?
Еще чего? С хрена ли?
А вот эту Карину нужно взять на карандаш.
Игнатову вредить она может, а вот мне...
- Карина, ты...
- Я двадцать семь лет Карина!
О, и не такая уж молодуха, надо же! Дурак ты, Игнатов! Надо искать помоложе, года двадцать два, максимум. Старше нельзя, у этих уже хоть какой-то мозг отдупляется.
- Не смей мне угрожать! Я тебя...
- Что ты сделаешь? Ну что? Да пошёл ты!
Слышу какую-то возню, отпихнула она его, что ли?
Не успеваю, естественно, никуда спрятаться, да и не стремлюсь.
Кариночка пролетает мимо меня.
Замечает. Тормозит.
Смотрит на меня, ноздри раздувая.
- Чёрт, и как вы с ним живёте? Он же...
Боже, как это смешно!
Любовница моего мужа меня жалеет! За то, что я живу с таким!
- Да так же, как и ты с ним трахаешься. Через силу... Сцепив зубы.
- Ага, типа ежики, плакали, кололись, но продолжали жрать кактус?
- Да, только в оригинале не ёжики, а мышки. Ну, это не важно. Не люблю давать непрошенные советы, особенно любовницам мужа, но беги от него вприпрыжку, тебе уже двадцать семь, пора искать что-то более реальное.
- А если я его люблю? — профурсетка подбородок задирает.
- Что можно сказать? Совет да любовь. Аминь.
- Почему «аминь»?
- Прощание с твоей нормальной жизнью.
- Девочки? Вы... - Макар выходит к нам и застывает.
Немая сцена.
5.
Чувствую себя как в дурной комедии положений. Хотя, почему дурной?
Реалистичной. Очень.
«Девочки».
Он бы еще сказал - не ссорьтесь!
Тут просится знаменитая фраза нашего гениального министра иностранных дел -Дебил, блядь.
Но я же вроде матом не ругаюсь, да?
Я же приличная... девочка. Ха-ха.
Но иногда так хочется завернуть тринадцатиэтажным, да так, чтобы не повториться, выругаться, облегчить душу. Получить вербальный оргазм.
Хоть какой-то получить, блин.
‘чёрт, об этом сейчас, конечно, самое время думать.
Интересно, а Кариночка с Игнатовым кончала или имитировала? Ему всегда нравилось, когда женщина получала удовольствие, только вот в какой-то момент он усилия прикладывать перестал.
Сколько раз ругались по этому поводу.
- Что ты лежишь, как бревно?
- А что ты сделал, чтобы я не лежала как бревно?
- А почему только я должен что-то делать?
- Потому что ты вообще ничего не делаешь!
- Ты тоже!
- А я тебе сказала, что я не хочу!
- Ты всегда не хочешь!
- Не правда! Ты козёл, Игнатов! Прекрасно знаешь, когда я хочу, но у тебя встаёт в другое время и тебе пофигу. Так вот мне тоже пофигу. Не нравится —не трахай, подрочи в душе!
- Неужели? Думаешь, не найду, с кем потрахаться?
- Что? Ну, найди, давай, попробуй, только ты прекрасно знаешь, что потом будет!
- И найду! Испугала...
Такие диалоги я помню наизусть. Они между нами были не раз и не два.
Но Макар исправлялся. Мы тогда еще продолжали любить друг друга.
И завести меня он мог с полпинка, когда хотел. Но ему в какой-то момент пришло в голову, что я должна сама по себе быстро течь, как в порнофильмах. Видеть его, такого мачо, и сразу увлажняться и ноги раздвигать.
Но жизнь не порнофильм, и не эротический роман. Тут женщины текут гораздо реже. Они не куклы, не манекены, не нимфоманки в большинстве своём.
Господи, о чём я думаю? Главное - вовремя, блин.
Глядя на мужа и его любовницу.
Просто браво!
- Игнатов, там гости без тебя скучают, иди, торгуй лицом. И куколку свою забери.
- Аделаида...
- Я руки помою, много грязи вокруг.
Девочка Карина хмыкает. Да, да, дорогуша, я и о тебе тоже.
Руки чешутся, на самом деле закатить скандал, выволочь её за волосы в центр зала, где сидят гости, размазать эту пошлую алую помаду, лицо ей расцарапать.
Еще можно было бы тазик оливье на голову, вот только в этом ресторане оливье не подают — моветон. Тут такие салатики — два листика, кусочек ростбифа, половинка черри, и все это под приторным соусом пафоса.
Таким салатом любовницу не вымажешь.
Но я, разумеется, ничего подобного устраивать не буду.
Все шоу еще впереди.
И Игнатов это знает.
Поэтому и трясётся сейчас как цуцик.
Думал, обезопасил себя, когда решал идти во власть?
Ха-ха, три раза.
Ничего, отольются кошке мышкины слезки.
Правда, если уж по чесноку - не было слёзок.
И не будет.
Не привыкла я плакать, даже не помню, когда последний раз со мной эта оказия приключалась.
А нет, помню, на выпускном у Евы, после четвёртого класса, когда она пела песенку про первого учителя.
Еще, когда кино смотрела, что-то про войну.
Ах да, еще постоянно реву, когда вижу какие-то просьбы собрать денег больным деткам и читаю их истории.
А рыдать из-за мужа, тем более из-за его измены?
«Выдели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте». Это мне как-то бабуля сказала. Странно тогда было. В тот момент с Макаром еще всё было хорошо.
Вообще, как трудно понять, где грань, вот всё было прекрасно, а вот вы уже даже не сожители, а просто соседи.
Захожу в дамскую комнату, хорошо, что там никого. Не очень люблю такие, когда есть общее помещение и несколько кабинок, но в больших ресторанах почти всегда так. И в этом общем
