Моя простая курортная жизнь 6 - Мэри Блум
Вот это я понимаю преданность блокбастеру.
Не став ждать, пока девушек смоет волной, я героически взялся за руль. Спасибо бате, хоть чему-то полезному летом научил — и вскоре без особых потерь мне удалось восстановить равновесие и уверенно направить судно к берегу.
— Ромк, ты наш спаситель! — чуть не захлопала в ладоши Полина, оценив явный контраст между капитанами.
— Сразу тебя надо было за руль! — продолжала вторить ее сестрица.
— Буээээ!.. — следом подключился к этим похвалам и Марат, перегнувшись через выпрямившийся бортик, чтобы запачкать море собой.
И чем стабильнее становилась посудина, тем сильнее его выворачивало — не иначе как от мысли, что «сопливый школьник» с легкостью его уделал. А послушал бы этого школьника сразу, и не пришлось бы вытирать пузом борт. Теперь же все макарошки, которые паразит жадно поедал весь день, безудержно рвались наружу — прямо под объектив камеры.
— Ну, Ариш! Нашла, что снимать… — возмутилась Полина, а затем повернулась к своему болезному. — Бедный, плохо тебе, да?
— Буээээ… — жалобно проблевал он в ответ.
Остаток пути до берега, пока я выравнивал судно, чтобы нас не смыло за борт, как клубнику, ее Маратик контужено катался по палубе, хватался за живот и усердно изображал, как умирает от морской болезни — и, разумеется, только поэтому не может показать мне мастер-класс. Об этом же он твердил и в перерывах между очередными «буэээ», когда мы наконец причалили и спустились на берег. Если бы не разгулявшаяся стихия, если бы не внезапная морская болезнь… Словом, если бы он не был безруким паразитом, то, несомненно, нашел бы, чем всех удивить. А пока же очищал желудок у каждого куста под чутким присмотром Полины.
— Может, объяснишь, — повернулся я к Арине, шагавшей, как и я, чуть поодаль от этой парочки, — что твоя сестра в нем находит?
— Кроме того, что он жалкий, опекаемый и неприспособленный? — с ходу перечислила она его основные достоинства. — Ну даже не знаю… Может, трахается хорошо?
— Да что там может хорошо трахаться, — поморщился я от нового «буэээ». — Он ложку-то еле держит…
— Маратик, может, водички тебе купить? — донесся заботливый голос одной не по возрасту глупой красотки, когда мы прошли мимо киоска, торгующего всякими вкусностями, типа шаурмы с жареной рыбой и кальмарами.
— Лучше креветочку…. — проблеял этот болезный, чей недуг прошел сразу, стоило ему унюхать жареных членистоногих.
— А морской болезни это не помешает? — участливо поинтересовался я.
Ну давай, Полин, прояви характер — выставь тунеядца!
— Но, Ром, — глупышка опять вступилась за него, словно говоря «нет, Рома, ищи повод лучше», — человеку, наоборот, надо покушать после такого…
— Угу, — хохотнула Арина, наводя на него камеру, — когда столько вышло!..
Покачав головой, Полина со вздохом подхватила своего умирающего хомяка и потянула к окошку киоска, чтобы он мог оценить полное меню. Какое неразумное решение: вредителей надо не подкармливать, а вытравливать. Но тут моя управляющая, обычно помогавшая мне во всем, оставила меня в одиночестве. Эх, где бы найти такую Шарлотту Корде, которая бы раз и навсегда решила проблему с этим Маратом?
— О чем задумался? — черный глазок камеры сместился на меня. — Фейс коварный…
— А тебя как? — я прикрыл следившее за мной око ладонью. — Парень твоей сестры вообще устраивает?
— А тебя он бесит, да? — расплылась эта бесовка в ехидной лыбе.
Конечно, я понимаю, что хорошие парни таких тем не поднимают. Но Марат был настолько отстойным, что с ним мне не хотелось быть хорошим.
— Может, сделаем с ним что-нибудь? — невинно предложил я.
— Что? — фыркнула эта пакость. — Трахнем, чтобы проверить, как он трахается?
— Ой, пожалуйста, только не проверяй на своем примере, — отмахнулся я.
— А что, — прищурилась она, — ревнуешь? Или может, сам посмотреть хочешь?..
Иногда я забывал, с какой извращенкой общаюсь, и принимал ее за вполне нормального человека. Правда, и с чего я решил, что Арина может в этом помочь?
Хотя если бы я знал, как она в итоге поможет, я бы вообще не заводил этот разговор.
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Я встречался с подругами, катался с ними на сапах, играл в пляжный волейбол. Арина, еще глубже вжившаяся в роль, повсюду таскалась за мной с камерой: и по дому, и по городу, и по пляжу, и даже во время волейбола залезла на площадку с камерой — за что, правда, тут же получила мячом по башке. По вечерам она врывалась ко мне в комнату с воплями «посмотри, что я сняла!» и гордо показывала свои ролики — все одинакового жанра: тупой криворукий трэш. О чем я, не особо смущаясь, ей говорил — а что, будущий прокурор должен ценить честность. Она уже с завидным упорством заявляла, что все равно найдет, чем меня поразить и что ее истинный шедевр еще впереди.
Однако этим вечером кинопоказа пока не было — и я искренне надеялся, что за сегодня наш начинающий режиссер не успел наснимать ничего выдающегося. Так что, вытянувшись, расслабленно устроился на кровати, занырнул в смартфон, где переписывался параллельно с Даной и Марианкой, которые все не могли вернуться, и мамой, усердно зазывавшей меня к себе в Испанию на остаток лета. Я же не менее усердно отнекивался.
Мама: «С отцом виделся, а со мной? Или такие у тебя теперь приоритеты?»
Я: «А может, ты ко мне приедешь? Папа сам сюда приезжал…»
Вот так и общались: она свой средиземноморский окоп покидать не собиралась, а я все еще не рвался знакомиться с ее новым ху… Хуаном.
Мама: «С его новой бабой, значит, познакомился, а с моим мужчиной не хочешь?»
Я: «Привози сюда — и познакомлюсь. Папа так и сделал…»
Где-то под занавес этой насыщенной переписки с громким скрипом, как бы извещающим, что будущий лауреат премии «Оскар» пришел, распахнулась дверь — и Арина, размахивая смартфоном, с триумфальным видом запрыгнула на мою кровать.
— Ну теперь ты точно охренеешь! — выдала она.
— И чего там? — без особого энтузиазма отозвался я, ожидая очередную серию трэша.
— Зацени! — госпожа будущий режиссер повернула ко мне свой смартфон. — Это мой шедевр!
Ничего особо не ожидая, я
