Никуда от меня не денешься - Кристина Майер
— Мама, он над нами насмехается. Мы для него забавные зверюшки. Ты не видишь, как он себя ведет? — чуть повышаю голос, но тут же себя обрываю. Мы и так привлекли ненужное внимание.
— Вера, зачем преувеличивать? Ян — самоуверенный дерзкий парнишка, наверняка он со всеми себя так ведет.
— Ты хочешь сказать, что он не уважает людей, но при этом мы позволяем ему не уважать нас? — мое возмущение разбивается о стену маминого пофигизма.
— Ой, там Оля! — радостно вскрикивает. Она меня вообще слышала? — Пойду поздороваюсь, — встает и уходит к какой-то своей знакомой.
Ян в это время покидает кафе вместе со своей девушкой. Вместе пошли мне подарок выбирать?
— Мам, можно я домой поеду? — пока она недалеко отошла, подскакиваю с места, подхожу к ней.
— Подождем Яна, он нас отвезет, — отмахивается от меня, словно от надоедливой мухи. Она меня не услышала. Стараюсь проглотить обиду и не портить настроение еще больше. Хотя куда больше? Если бы у меня были свои деньги, я не стала бы сидеть здесь в ожидании хама.
— Вераника, мы с Олей решили сходить в СПА-салон, — сообщает мама, вернувшись за наш столик. Еще одно подтверждение того, с какой легкостью она соглашается на любые предложения.
— Как давно ты знаешь эту Олю?
— Давно, мы с ней работали в одной компании, приятельствовали, а потом мне пришлось уволиться. Тебе с нами будет неинтересно, Вераника, ты тогда с Яном возвращайся в особняк, — ее беспечный тон заставляет мою кровь закипать. — Расплатись за наш обед, — оставляет деньги, берет сумочку, целует меня в щеку и убегает. Я смотрю на гору пакетов, которые мне придется нести самой.
Прошу у официанта счет. Мама с подругой уже ушли из кафе. Смотрю на сумму в конце, если не оставлю чаевые, то смогу самостоятельно добраться до особняка. Жду сдачу, все это время сижу как на иголках, косясь в сторону входной двери.
Деньги кладу в карман сумочки. Собираю пакеты, спешу покинуть кафе. Пакеты задевают прохожих, хотя я и стараюсь обходить их аккуратно. Выбираюсь из торгового центра, перевожу дух. Нужно найти скамейку и сложить вещи, сократить тем самым количество пакетов.
Неожиданно за спиной раздается резкий гудок клаксона, подпрыгиваю на месте, едва не выронив из рук все покупки…
Глава 4
Ника
Оборачиваюсь…
Слова возмущения оседают на языке неприятной горечью. В такие моменты сожалею, что я не Гермиона Грейнджер, а то превратила бы Яна в жабу, а его дорогой автомобиль — в корыто на колесах.
Как он меня нашел? Отвернувшись, собираюсь проигнорировать Самсонова. Держу ровно спину, хотя тяжелые пакеты тянут мое тело вниз.
Я иду, он, гад такой, едет рядом и сигналит. Вот зачем он привлекает к нам внимание?! Оборачиваются прохожие, приостанавливаются водители, хотят понять, что происходит. Противостояние характеров и силы воли тут происходит, но посторонним этого не понять. Я злюсь, а Ян улыбчив и спокоен словно танк!
Проехав вперед, Ян преграждает мне дорогу автомобилем. Пытаюсь обойти сзади, он сдает назад, обхожу спереди, он давит на газ. При последней попытке обогнуть автомобиль он задевает пакеты, один из них рвется, на асфальт выпадает рукав маминого костюма. Представляю, что она устроит, если мне не удастся его отчистить. От бессильной ярости сжимаю кулаки, ручки пакетов вдавливаются в тонкую ткань кожи.
Готова растерзать Самсонова взглядом, а он сидит и улыбается. Понимая, что одержал победу, выходит из машины, оставляя водительскую дверь открытой.
— У тебя красивые хрустальные глаза, когда ты злишься, они ох…но сверкают, — забирая у меня из рук пакеты, лыбится этот гад. Вот ни капли меня не тронул его комплимент. Краснобай! Пусть своей восточной девочке в уши заливает малиновый сироп!
— Садись в машину, — открывая передо мной дверь. Пакеты Ян небрежно скидывает на заднее сиденье. Заставляю себя сесть к нему в автомобиль.
В салоне приятно пахнет кожей, мужским парфюмом и легкими, едва уловимыми нотками табака. Присев на переднее пассажирское сиденье, закрываю дверь и отворачиваюсь к окну. Всем своим видом демонстрирую, что это вынужденная мера.
Увеличив громкость колонок до такой степени, что внутренние органы отбивают биты, стартует с места с пробуксовками. Вслед нам несется добрый русский мат рядом проходящих пешеходов, его не слышно, но очень уж характерная мимика и жестикуляция у мужика и его дородной спутницы. Мы несемся на запредельной скорости. Ян ведет уверенно, лавирует в потоке машин. Не страшно, не хочу признаваться, но я получаю удовольствие от музыки и скорости. Раньше я никогда не испытывала таких эмоций. Играет хорошая музыка, адреналин в крови делает свое дело, мне хочется улыбаться, тянет пританцовывать, но я сдерживаю себя, неизвестно, как такое поведение воспримет Ян. Сближаться нам точно не стоит. Выезжаем из города, минут через тридцать будем в особняке. Совершив грубый обгон с правой стороны на скоростной трассе, получаем вслед гудки недовольных водителей.
— Расслабься, красавица, — смеется Самсонов, его не беспокоит чужое недовольство. — Твой подарок, — тычет мне в плечо каким-то предметом.
— Я ведь говорила, что мне ничего не надо, — отпихнув плечом коробку с новым дорогим телефоном. Любая была бы счастлива такому подарку, я не исключение, но принимать его в мои планы не входило.
— Вераника, возьми телефон, — с давящими нотками в голосе.
— Ника, — поправляю парня, мне не нравится первая часть имени.
— Ника. Возьми телефон, это подарок на день рождения, он тебя ни к чему не обязывает.
— Я ведь говорила, что мне не нужен подарок, — не предпринимаю попытки взять телефон, который он мне настойчиво сует в покоящиеся на коленях руки.
— Если не нужен… — опускается стекло, парень бросает на меня выразительный взгляд. Хочу сказать, чтобы не смел так поступать, но не успеваю. На обгоне он хладнокровно выбрасывает коробку с телефоном в окно.
— Ты с ума сошел? Швыряешься дорогими вещами из принципа?! — повышаю голос, потому что я в шоке. Как можно выкинуть в окно вещь, которая стоит порядка двухсот тысяч рублей? Да некоторые семьи на такие деньги несколько месяцев живут! — Останови машину! — мое требование игнорируется, Ян сильнее вжимает педаль в пол. Я понимаю, что это не мои деньги, и мне должно быть все равно, как он ими сорит, но отчего-то не все равно. Жалко до слез. — Останови машину! — повторяю, но натыкаюсь на каменное выражение лица. Самсонов смотрит перед собой
