Дело о прекрасной эльфийке (СИ) - Евгения Ивановна Лифантьева
Климат тут мягкий, но не жаркий. Осенью, когда на Грозовых островах и на северном побережье уже бушуют метели, здесь о приближении зимы можно догадаться лишь по тому, что окрестные холмы блестят на солнце всеми оттенками желтого и красного, словно какой-то великан смешивал краски, выбирая ту единственную, которая бы сгодилась, чтобы нарисовать живой огонь. Рыжие, охристые, пурпурные, алые, золотистые, лимонные, малиновые, бурые пятна покрывают окружающие долину холмы, и те так переливаются под солнцем, что осенний полдень кажется по-летнему жарким. Хотя на рассвете уже может и подмораживать, а вечером надо растапливать камин, иначе рискуешь замерзнуть даже под теплым одеялом. На лугах в долине облетают дикие хризантемы, белые и лиловые, с желтыми сердцевинами, а в монастыре на клумбах — роскошь и многоцветье садовых астр…
Конечно, Благословенная долина хороша в любое время года, но эта история началась на исходе осени., поэтому девушка, сидевшая у окна в одной из гостевых комнат монастыря, могла видеть пламенеющие леса на холмах и кусок пестрой клумбы. В чем-то она сама походила на окружавшую ее осень: такая же рыжая, как листья деревьев, в буро-зеленой, как пожухшая трава, рясе, полностью скрывавшей фигуру. Такие зеленых хламиды в монастыре носят все, и жрицы, и наставницы, и воспитанницы, различается лишь оттенок.
Звали девушку Астралия. Впрочем, сидя перед окном, она вряд ли думала о красоте увядающей природы и о том, что на клумбах стойко выдерживают предрассветные заморозки ее цветочные тезки. Девушка с раннего утра старательно писала в тонкой тетради, аккуратно выводя строчки и обдумывая каждое слово:
"Наставница Анастис дала задание предать бумаге все, что я знаю о моих предках. Она считает, что способности разумных — следствие сложных переплетений наследственных задатков, которые все чаще проявляются не только у тех, кто принадлежит к старшим народам. Однако с полной уверенностью я могу рассказать лишь о том, что касаемо семьи моего батюшки.
Мой дед, Устарус Бооти, родился в предместьях Вартосары. Это — столица земли Лив, одного из древнейших эльфийских княжество. Эльфы Лива известны как самые сильные маги Земли, чрезвычайно тонко чувствующие силы Жизни.
Фамилия Бооти не принадлежит к правящим родам княжества, предки дедушки— простые землепашцы и виноградари. Впрочем, его семья достаточно известна в княжестве, она владеет большими участками возделанной земли. Особая гордость Бооти — яблоневые сады. Каждый раз, когда я покупаю ливскую пастилу, я думаю о своих предках. Они посадили и вырастили яблони, а наши близкие и дальние родственники собирают плоды, которые становятся известным по всей империи лакомством.
В тех краях люди и эльфы многие века жили рядом, и кровь народов постепенно смешивалась, поэтому человеческий век там длиннее, чем во многих других провинциях. Дедушка Усти получил в наследство не только долголетие, но и толику магических способностей, ровно столько, чтобы чувствовать растения. Он был младшим сыном в семье и, как это принято в Ливе, должен был продолжить отцовское дело. Впрочем, в тех краях семьи вообще стараются держаться вместе, наделы не дробятся, работы хватает всем. Поэтому бывает, что целая деревня населена родственниками, а вся земля вокруг — общая.
Первая жена дедушки была такой же долгоживущей, как он сам. Однако потом случилось какое-то несчастье, и она погибла вместе с маленьким сыном. Дедушка никогда не рассказывал, из-за чего они умерли, он вообще не любит вспоминать о годах, проведенных в Ливе. Несчастье так потрясло его, что он отказался от своей доли земли, передав все старшим братьям, и уехал в столицу. Там он нанялся садовником к какому-то вельможе, ведь все знают о талантах ливцев в уходе за растениями. Через некоторое время его встретил покойный маг Амадеус Суволли, который только что купил большой участок земли в Кнакке, и предложил поехать на юг, чтобы заложить новый сад. Дедушка согласился, и с тех пор живет в Кнакке. Через некоторое время после переезда он встретил нашу бабушку Арали, в девичестве — Юаль.
Бабушка — уроженка Кнакка, ее предки были в числе тех людей, кто заселял эти земли после их освобождения от Темного властелина. Бабушка рассказывала, что первый Юаль, о котором в семье что-то знают, был матросом на речном судне. Кто-то из ее прабабок был из горных дикарей — тех, кто в первый век после освобождения решил спуститься в долину. Но в общем Юали ничем не отличались от других обывателей Кнакка. Семейным делом у них была парусная мастерская, кроме того, они вязали сети для рыбаков. Первым мужем бабушки Арали был рыбак, но он погиб совсем молодым, буквально через пару лун после свадьбы. Детей у них не было, поэтому бабушка приняла предложение дедушки Усти, хотя он тогда был уже не молод.
Мой батюшка — первенец, у него есть сестра и младший брат. Тетя Мишила вышла замуж за торговца пряностями и открыла кондитерскую. У нее талант делать фруктовые сладости, которые не уступают знаменитой ливской пастиле, а порой и превосходят ее. А дядюшка Лик, которого сейчас надо называть полным именем — Ликиус Бооти, учится в Академии. Про него говорят, что он станет очень сильным магом — повелителем стихий. Может быть, в предках бабушки были маги — владыки ветров? Никто этого сказать не может.
Мой отец, как известно наставнице Анастис, проявил талант Тени, что считается частью магии земли. Он способен сливаться с тем, что окружает его, он разговаривает с камнями в стенах домов и дорожной пылью так же, как дедушка — с деревьями и цветами. Талант Тени я унаследовала от отца.
А вот о предках моей матушки я ничего не могу рассказать. Она выросла в Кнакке в приюте для девочек. От своих воспитательниц знала, что ее младенцем нашли на торговой дороге, ведущей из Кнакка в Артам, причем в таком месте, где обычно ночуют караваны, везущие в Кнакк шерсть с горных пастбищ. Там есть мостик через ручей и около него — ровная площадка, на краю которой стоит кумирня Зеленой Девы. Вот под сводами этой кумирни караванщики и нашли сплетенную из коры колыбель, в которой спала маленькая девочка. Она выглядела как человеческий ребенок в возрасте года или около того, на ней была ветхая рубашечка из застиранного дешевого полотна, а укрыта она была одеяльцем, сшитым из кроличьих шкурок. Торговцы решили, что малышку оставили бродяги или какие-нибудь дикари, которые до сих пор живут в горах, и что родители малышки не хотели, чтобы она погибла, рассчитывая на помощь
