Обожаю злить тебя - Мила Милашевич
— Света!
Алекс вышел из машины, вручил мне букет белых роз и открыл переднюю пассажирскую дверь, приглашая меня сесть в салон. А за камаро уже выстроилась очередь из машин, также забирающих кого-то с предприятия.
Когда мы повернули совершенно на другую улицу я спросила:
— Куда мы?
— На набережную, там сейчас прохладно и проходит фестиваль живой музыки.
— Лааадно, — протянула я. Кажется я перестаю понимать, что происходит. Мы гуляли по набережной, слушали музыку, ели мороженое, а затем Алекс довез меня до дома:
— До завтра, — улыбнулся он.
— Пока!
Вечером пришло ставшее уже обычным сообщение:
Алекс Ангарский: сладких снов, Светлана.
Я: приятных снов.
Теперь каждый вечер я куда-нибудь ездила с Алексом по городу, мы обошли все достопримечательности и те укромные, неизвестные широкой публики уголки, про которые мне рассказывал Аликс в самом начале нашего знакомства.
Как-то, когда он довез до дома он, пробормотав:
— Не могу больше, — нагнулся и поцеловал меня. Я застыла в шоке, никак не реагируя, да, мне давно хотелось этого, Аликс мне нравился, очень, кажется я влюбилась. Влюбилась в его голос, наши поездки и беседы. Когда он оторвался от моих губ он неловко извинился:
— Прости меня, я все испортил…
— Давай попробуем еще раз? — чуть улыбнувшись предложила я и уже сама поцеловала его. Его язык изучал мой рот, он то посасывал мою губу. То прикусывал ее, обвивал своим языком мой, боже, я не думала, что поцелуй может быть таким сладким!
— Сладкая, — оторвавшись прошептал он, а я смущенно попрощалась:
— Пока!
Вечером пришло сообщение.
Алекс Ангарский: Мне очень понравилось, сладких снов, Светик.
Я: Не против повторить. Спокойной ночи.
Целыми днями мы переписывались, прерываясь на сон и еду, даже на работе я несколько раз умудрялась отправить ему сообщение, а по вечерам мы гуляли и целовались.
Как-то в выходной Алекс предложил съездить на пляж.
Алекс Ангарский: Я знаю отличный пляж в часе езды от города, местные там тоже купаются, их не много, пляж очень чистый, берег песчаный и очень удобный, поехали?
Я: Конечно, поехали!
Настрогав бутербродов, схватив полотенце и плед, помчалась вниз к ожидающему меня Алексу. Это был чудесный день, мы купались, загорали, целовались. Уже у своего подъезда я решилась:
— Поднимешься?
Он чуть улыбнулся и кивнул. Целоваться мы начали ещё в лифте, продолжили уже дома, когда я опустилась на постель, на мне оставались только трусики. Алекс втянул в рот мой сосок, и я застонала, его язык теребил горошину мучительно и сладко.
— Сладкая булочка, — прошептал он, и занялся вторым соском, — ммм, — как мне нравится твоя грудь, такая пышная, такая тяжелая, — он попеременно ласкал мои соски, он взял мою руку и потянул ее вниз, — погладь его, сладкая, — он задал темп, я обвила его член ладонью и скользила по нему вверх-вниз. Он застонал:
— Хххороошо, боже, сладкая моя девочка, как же хорошо! Затем он немного отстранился, он зубами разорвал пакетик и быстро раскатал презерватив по своему члену и расположился между моих бёдер.
— Может снять их? — хрипло спросила я. Я все еще оставалась в трусиках.
Он мотнул головой:
— Меня так больше возбуждает!
Он отодвинул резинку трусов и его язык начал вылизывал каждую складочку моей киски, иногда зубами прихватывая набухший чувствительный бугорок, он раз за разом подводил меня к оргазму, но не давал кончить, пока я не попросила:
— Пожалуйста! Он членом размазал смазку и проник в меня. Боже такой большой, весь увитый венами, мне казалось он не поместится в меня, Алекс начал наращивать темп в какой-то момент стало очень дискомфортно, я задергалась, но он чуть придавил меня к постели и страстно поцеловал, а затем боль ушла, а он начал вбиваться в мое тело по самые яйца, его глаза светились торжеством. Кажется, я сорвала голос, когда кончила. Алекс практически сразу догнал меня, стягивая запачканный кровью презерватив улыбнулся порочно:
— Ты очень сладко кончаешь.
Он потянулся к моим трусикам:
— Резинка врезалась, давай снимем эту ненужность.
Я чуть приподняла попу, и он стянул с меня трусы.
— Я в душ, — сообщила я, и предложила, — не хочешь со мной, ответом мне стал мгновенно затвердевший член. Господи, я и не знала, что такое может творить с моим телом мужчина. Он повернул меня к себе спиной, а руки его ласкали мою грудь.
— Обопрись на стену и немного прогнись, — когда я сделала так как он просил, он простонал, — да, так хорошо и рывком вошел в меня.
— Горячая, сладкая, готовая, моя, — выкрикивал он, вбиваясь в меня, а по нам стекали струи душа.
В постель мы вернулись обессиленные. Алекс практически сразу уснул, а лежала и тихо нежась в объятиях любимого мужчины. Я не загадывала что будет дальше, мне было просто хорошо. Негромко вжикнул телефон Алекса и на экране высветилось сообщение от некоего Арсения.
Арсений: ну что, жиртрест сдалась наконец? Ты уже ее больше двух месяцев окучиваешь. Стишки уже небось читаешь и под окнами поешь? Так она оказалась девственницей или нет? Ты помнишь условие пари, ты притаскиваешь её парашют, условно называемый трусами с ее девственной кровью, и я отдаю тебе свой AMG, а если нет, то твой камаро — мой)))
Я лежала и глотала слезы. Все-таки спор. Спор на мою девственность. Дура! Идиотка! Кретинка! Я ведь знала, знала, что мы разные, что у таких как он нет общих интересов с такими как я, но все равно повелась. Я не жалела об этой ночи. Алекс показал мне как может быть хорошо с мужчиной, показал мне, что я чувствительный инструмент, особенно когда на нем играет такой виртуоз горизонтальных отношений, как Алекс. Увы, я теперь буду искать такого же, как тот, что разбудил мое тело.
Вытерла слёзы, пошарилась в интернете на своем телефоне и еле сдержала ругательства, камаро стоит от семи миллионов рублей в зависимости от места сборки с года выпуска. Поинтересовалась я и что такое AMG, всего на всего спортивный Мерседес, примерно той же стоимости. План созрел мгновенно, но для этого надо было хорошенько спрятать мой заляпанный кровью парашют. Осторожно выбралась из объятий этого…а собственно кого? Любимого? Предателя? Прожигателя жизни? Богатенького царевича, что не считается с чужими судьбами и душами? Сфотографировала на телефон сообщение этого Арсения и принялась за поиски моей самой теплой детали одежды. Моих трусов нигде не было: ни на полу, ни под кроватью, ни под подушкой. Хотелось хорошенько пнуть
