Шепот осени - Игорь Михайлович Бер
Ниже деревьев находилась площадка для игр, на которой играли около трех десятков детей, под пристальным присмотром двух взрослых в белых халатах. Громкие крики эхом разносились вокруг, наполняя весельем пока еще теплый воздух ранней осени.
Внизу, на первом этаже, зазвенел колокольчик, и работники приюта, начали зазывать детей внутрь. Из-за угла здания появились другие дети, в сопровождении также двоих взрослых. Затем еще…и еще…Дима не ожидал увидеть такое количество воспитанников детдома. По приблизительным подсчетам, детей было не меньше сотни. Все были разных возрастов, если по росту можно было судить о годах.
Белокурая девочка в красном платьице лет восьми-девяти, стоящая в сторонке, подняла вверх голову и уставилась на него. Дима непроизвольно сделал шаг назад, отойдя от окна. Ему было неловко за то, что его застали при наблюдении, словно он занимался чем-то постыдным. Но, взяв себя в руки, он вернулся к окну. Девочка продолжала глядеть вверх. И увидев его вновь, помахала ему рукой. Дима помахал ей в ответ и улыбнулся.
Дети, дружным шагом, вошли в здание детдома. Взрослые шли за ними следом, а замыкала колону его новая знакомая. И судя по лицам работников приюта, их мало заботил факт, что ребенок шел позади остальных, словно сам по себе.
Диме понравилась ее самостоятельность, и он засмеялся по-детски весело и громко. Он неожиданно быстро проникся к ней симпатией и уже мечтал поскорее познакомиться с ней.
5
— О, новенький! Откуда ты, новенький?
Обратили на него внимание мальчишки, которые вошли в комнату, но первым заговорил рыжеволосый парень с веснушчатым лицом. Он морщил нос и щурил глаза так, словно солнечные лучи слепили ярким светом даже под сводами крыши. Внешне он выглядел ровесником Димы.
— Я из Стерхова, — ответил ему Дима, чувствую легкую дрожь волнения.
— Так это не далеко отсюда. А звать тебя как?
— Дмитрий Степин.
— Дмитрий Степин, — передразнил черноволосый парень, который на голову возвышался над остальными детьми, вошедшими в комнату. Он прошел к своей постели и плюхнулся на нее в одежде. — Ты еще отчество назови.
Рыжеволосый слегка понизил голос и произнес.
— Это Эдик. Он у нас старший.
— Эдуард Валерьевич! — добавил тот.
«Старший», повторил в уме Дима. «Скорее всего, здесь речь идет не о росте и не о годах. Плохо, когда кто-то считает себя важнее остальных».
— Парень он не плохой, но заносчивый, — добавил Рыжеволосый, после чего протянул руку. — А меня Петром зовут. Как апостола. Поэтому меня в ворота ставят, когда мы гоняем в футбол. Ты любишь футбол?
— Не очень. Но, мой отец болельщик «Спартака»… То есть был болельщиком.
— А это Стас и Генка, — поспешил его познакомить с другими парнями Петя, видя, что на глазах его нового знакомого наворачиваются слезы из-за дурных воспоминаний. — Мы трое — друзья. Уж не знаю почему. Есть еще один друг — Артем, но он в туалете. Познакомишься с ним уже в столовке.
— Привет, Димка.
— Привет, Димка.
Дима пожал руки Стаса и Гены, при этом испытывая некое слабое теплое чувство. Такое же чувство он испытал когда смотрел несколькими минутами ранее в окно.
Среди пришедших девочки, которую он видел из окна, не было. Девочек среди них вовсе не было. Они наверняка имели отдельную комнату. И почему только он решил, что увидит ее среди пришедших?
— Тебе отдали койку Лехи? — заметил Эдик, лежа на своей кровати, заложив руки за голову и скрестив ноги. — Повезло тебе!
Кривая, чуть ли не ехидная улыбка Эдика Диме очень не понравилась.
— А Леха это кто? — спросил он Петю, как можно тише, чтобы их не услышал заносчивый мальчишка.
— Парень, чье место ты занял в комнате. Ему повезло — усыновила богатая семья из Америки.
— Поскорее бы обед, — простонал Стас, и потер упитанный живот ладонью. — Надеюсь, сегодня нас ждут макароны с котлетками, а не ячневая каша. Ненавижу ячневую кашу!
Последние слова Стасик произнес как можно громче, дабы заглушить утробное урчание желудка, который вторил хозяину.
— Эй, как там тебя….Степан!
Дима повернулся в сторону Эдика, который глядел на него с высокомерием, свойственным мальчишкам пубертатного периода. Над верхней губой парня виднелся пушок будущих усов. Наверняка он ими сильно гордился.
— Я Дима, — с неохотой поправил он Эдика.
— Ты уже сколько времени здесь? — продолжил тот, никак не отреагировав на поправку.
— Не знаю, у меня нет часов. Скорее всего, не больше получаса. А что?
— А что? — воскликнул собеседник. — А то, что каждый новенький обязан делиться с нами всем тем, что у него осталось из прошлой жизни. Я прав?!
Несколько мальчишек поспешили согласиться с Эдуардом: кто-то громко и весело, а кто-то с неохотой и опаской. Даже Гена кивнул одобрительно головой. Петя и Стас промолчали.
— Но, у меня ничего нет, — развел руками Димка. Не отдавать же им одежду, в конце концов.
Эдик встал с кровати и, выпятив грудь колесом, направился к Димке. Тому хотелось убежать поскорее из комнаты, но он пересилил страх, понимая, что бегством делу не поможешь. Скорее наоборот — усугубишь положение.
— И как же тогда ты наладишь отношения со мной? — процедил сквозь зубы Эдуард. — Без подарков или денег я не стану защищать тебя от тех неприятностей, с которыми ты столкнешься здесь.
— С какими неприятностями? Я не хочу ни с кем ссориться.
— А здесь не важно, что ты хочешь, — продолжал напирать на него Эдик. — Неприятности тебя сами найдут.
— Эдик, оставь его в покое, — попросил Петя. Именно, что попросил, а не потребовал.
Парень косо взглянул на рыжего мальчишку, криво усмехнулся, но отошел в сторону, при этом, не забыв оставить за собой последнее слово:
— Так и быть, оставлю. Но, если я узнаю, что твой новый дружок обманул меня, припрятав что-либо от нас, по голове получите вы оба. Понятно?
Как только Эдик вновь лег на кровать, уставившись в потолок, Дима поблагодарил Петю за помощь.
— Э, — отмахнулся он, — я не сделал ничего такого. Как я уже говорил, Эдик не такой плохой парень, каким хочет казаться.
Судя по лицам Стасика и Гены, они не были согласны с мнением Пети.
В комнату вошла молодая женщина в белом халате и сообщила им готовиться к обеду. Мальчишки не ровным строем направились к выходу. Женщина подошла к Диме и попросила отдать ей одежду, и эта просьба (именно что просьба, а не
