Рыжая обложка - Иван Михайлович Миронов
– Вы нездоровы. – Санитар резким движением вырвал у меня из рук топор и вынул из кармана скальпель. – Вам нужно лечение.
Я судорожно пятился. Ступил на лестницу, ведущую в подвал. Не думая, кинулся туда, лихорадочно пытаясь вспомнить, что там находится. Спустя секунду почуял запах прогорклой тушеной капусты.
Пищеблок.
Длинный, полностью просматриваемый коридор не выглядел надежным убежищем, но деваться было некуда. Я побежал, на ходу сообразив, что он проходит сквозной артерией через все корпуса. А значит, выведет меня в Четвертый.
Желто-бежевые кафельные плитки под ногами казались сравнительно чистыми. Лишь снующие по стенам тараканы и пятна плесени напоминали, где я нахожусь и что здесь происходит.
***
– Макс, слыхал про Лимботеку? – спросил меня Денис, когда я вышел из душа.
Денис – мой младший брат. У нас разница в двенадцать лет, но я люблю его, как мог бы любить сына. Ну ладно, не сына. Но люблю. Когда я заканчивал школу, он был карапузом. Когда я закончил университет, он зачитывался фантастикой. Когда я женился, он стал беситься со всякой подростковой дрянью. Потом я работал, выгорал, развелся, работал дальше… А Денис поступил в вуз и заехал ко мне в гости в начале учебного года.
Раньше-то мы виделись изредка, когда я приезжал домой к родителям на праздники – раз в полгода или около того. Теперь я смотрел на встрепанного тощего первокурсника в очках на веснушчатом носу и думал, похожие мы или все-таки разные. По всему выходило, что из общего у нас только мамин разрез глаз, да от отца родимое пятно в форме Франции на лопатке. Я всю жизнь старался подавать пример: учеба, работа, семья. Только все равно не сложилось. А он, вроде, раздолбай, школу закончил с тройками, зато знает наизусть половину ютуба и мракопедии.
Помню, смеялся над ним, когда разглядывал дома его полки со всякой эзотерикой. Кастанеда, Кроули пополам с крипотой и изданиями в духе “Маги шутят”. Да чего смеяться, почти все лет в пятнадцать-семнадцать увлекаются всякой магией. У меня один школьный друг был готом, придумал себе погоняло Ульфрик, тусовался на кладбищах с пивом, прижимал к могильным оградкам девок в сетчатых чулках. Помню, ходил с ними разок – они там ритуально резали друг другу предплечья и кровь слизывали…
Тьфу, хорошо, что эти-то просто в интернете сидят и книжки поехавшие читают.
Так что теперь я не смеюсь, гляжу на Дениса с добродушной завистью. У него, тощего зазнайки, впереди вся жизнь, социализация и куча серьезных решений. А я не нагулялся в юношестве, развелся из-за своих измен, детей не сделал, работа в ай-ти стоит поперек горла. Да уж, мы разные.
Он может часами говорить о выдуманных мирах и пересказывать по памяти архивы SCP, легенды даркнета, крипипасты с Мракопедии и треды с двача. А я могу часами говорить об информационной безопасности, пить пиво и смотреть сериалы… да хорошо, если б сериалы – чаще попросту порнуху.
В тот день брат сидел за моим компом, на столе стояла бутылка “хугардена” и чашка арахиса. Колесико мыши стрекотало, прокручивая очередную статью.
– Лимботека… Это ведь тоже какая-то энциклопедия ужасов? – поинтересовался я.
– Ну, – замялся брат. – Смотри, легенды про расчлененку и снаффы в даркнете тебя не смущают?
– Не-а. Но и особо не интересуют.
– Да, там ничего интересного, – поморщился Денис. – А вот как тебе, скажем, реальный снафф, но не в реальном мире? В осознанном сновидении?
– Ну, я могу нафантазировать…
– Нет, круче! По-настоящему почувствовать! Как в виртуальной реальности, только без виара! Но при этом не настолько по-настоящему, как у Баркера.
– У кого?
– Ну, «Восставшего из ада» читал?
– Смотрел.
– Ладно, сойдет, – кивнул брат. – Так вот, никаких изуродованных извращенцев в коже к тебе домой не заявится. Это другой слой реальности, и туда можно погружаться даже не в одиночку. Выполняешь определенную последовательность действий, ставишь правильную музыку и так далее – и ложишься спать. Но кто-то должен дежурить и вовремя всех разбудить, иначе можно не вернуться.
– А Пиковую даму там вызывать не надо? – усмехнулся я.
– Да ну тебя. В общем, во сне ты оказываешься в особом пространстве между реальностью и общим психополем вместе с остальными…
– …или матного гномика.
– Я серьезно! Смысл в том, чтобы сделать все как надо и погрузиться в общий осознанный сон. В одном общем пространстве, как у Лавкрафта. Это пространство и называется Лимб.
– Ого, прям как в «Начале».
– Нолан гений, – Денис хихикнул. – Я, кстати, уверен, что он именно оттуда и почерпнул идею. Он даже название это в фильме оставил. Просто рассказал в итоге совсем не об этом. Ну и правильно, кто о таком будет рассказывать?
– О каком нахуй «таком»? – Я хлебнул пива.
– О мире, где все дозволено, – со значением процедил брат. – Читал «Хищные вещи века»?
– Что-то знакомое.
Денис с прискорбием вздохнул.
– Ну, что я могу сказать. В общем, когда слишком долго сидишь в Лимбе, все твои фантазии воплощаются. Все. Даже самые скрытые и тайные. И это затягивает.
– Да ну, – рассмеялся я. – Старая байка фантастов. Все уходят в матрицу, счастливо умирают во сне… Бред.
– Почему?
– Э… В смысле? – я обвел рукой комнату. – Реальная жизнь, вот она.
– И ты всем в ней доволен? – сощурился он. – Можешь в любой момент делать все, что захочешь? Тебя ничего не сковывает? Нет обязательств, морали, УК РФ, в конце концов? У тебя есть буквально все, что ты хочешь?
– Нет, но…
– Бороться и искать, ну да, – он усмехнулся с видом собственного превосходства, допивая пиво. – Вот, почитай на досуге, что бывает с людьми, которых не разбудили. Вкладку я тебе в избранное добавлю.
Тогда я не придал этому значения. Решил, загоняется пацан со своей фантастикой и крипотой, перед старшим выделывается. Нам привезли пиццу, и мы сели смотреть какой-то фильм. Про закладку в браузере я и думать забыл. Вспомнил лишь через неделю – когда мне позвонили из больницы. Сообщили, что он с двумя друзьями в общежитии впал в кому. Состояние похоже на глубокий медикаментозный сон, но следов наркотиков и травм нет, врачи разводят руками.
Тогда я и припомнил этот дурацкий Лимб.
***
Чем глубже я спускался в сердце тьмы, тем меньше местные фантомы походили на людей. Санитары с зашитыми глазами и гниющие заживо психи в грязных бинтах уже стали мне привычны. Но вот гомункулы пищеблока были воплощениями кошмаров, вылепленными из какого-то
