Виноваты звёзды 2 - Полина Грёза
От дверей университета к улице вела довольно длинная каменная лестница. Естественно, без перил. Марьяна с опаской оглянулась. Не хватало ещё на седьмом месяце беременности хорошенько навернуться. Девушка медленно пошла вниз, тщательно вымеряя каждый шаг.
— Ну не могу я её взять на следующей неделе… Предупреждал же, — вдруг услышала Марьяна низкий бархатный голос, от которого душа мгновенно провалилась в пятки.
Она остановилась и даже перестала дышать, вслушиваясь в тембр. Этого просто не может быть. У неё слуховые галлюцинации. Высокий мужчина в возрасте быстро спускался по лестнице и продолжал говорить по телефону. Голосом Дениса. Её Дениса…
— Ну и что, что ей надо срочно! Блефаропластика — это не экстренная операция. Хочет именно ко мне — пусть ждёт. Нет — запиши к другому специалисту.
Незнакомец продолжал раздражённо высказываться в трубку, а Марьяна, как завороженная, просто шагала за ним, не обращая внимание на хлещущий в лицо дождь и скользкую кашу под ногами.
Ещё минуточку… Послушать этот глубокий баритон, так сильно напоминающий голос любимого. Забыть кто ты сейчас и где ты. С головой окунуться в будоражащие душу воспоминания… Напитаться, надышаться, вернуться в прошлое. Ей надолго хватит…
Марьяна даже не поняла как это произошло. Натуральный провал в памяти. Очнулась, лежащей на мокрых мраморных ступенях уже внизу лестницы. Тот самый мужчина с бархатным гипнотизирующим голосом помогал ей подняться и с укором приговаривал: — Ну что же ты так неаккуратно, девонька? Себя не бережёшь, хоть о ребенке подумай! Кто тебя вообще беременную из дома выпустил в такую погоду? Муж твой где?
Девушка встретилась глазами с незнакомцем и чуть было опять не упала. Да что же это такое? Сначала Орлов просто снился, теперь его антрацитовый взгляд мерещится наяву… Марьяна крепко-крепко зажмурилась.
— Ну, что молчишь? — продолжал допытываться мужчина, — Что-нибудь болит?
Она отрицательно замахала головой не в силах вымолвить ни слова.
— Ты что, немая что ли?
— Н-нет, — наконец выдавила из себя Марьяна, глядя в черные глаза, — Спасибо за помощь, мне нужно идти.
— Стоять, — командирским тоном рявкнул мужчина, — Куда собралась по такому катку? Или ещё раз навернуться решила. Чтобы уж наверняка. Живёшь далеко?
— Близко. Всего десять минут пешком.
— Ага, сейчас. Пешком она собралась. А ну-ка марш в машину!
— Спасибо, не нужно. Я как-нибудь сама… — неуверенно проблеяла девушка.
Незнакомец тяжело вздохнул и крепко взял её под локоть. — Слышать ничего не хочу.
Марьяна сделала несколько шагов, опираясь на руку незнакомца, но вдруг почувствовала резкую боль в низу живота. Внутри как будто что-то сжалось. Между ног мгновенно стало мокро. Девушка испуганно остановилась. Посмотрела вниз и обомлела. Тонкая струйка крови медленно стекала в сапог по капроновым колготкам.
— … твою мать! — тихо выругался незнакомец, — Отслойка…
Марьяна, усилием воли подавив приступ паники, достала из кармана телефон и начала набирать номер скорой.
— Не надо, я отвезу, — решительно проговорил мужчина и поднял ее на руки, — В такой ситуации дорога каждая секунда. А у этих вечно то бригады свободной нет, то машина сломалась.
— Сейчас время доезда — всего двадцать минут, — слабо возразила Марьяна, всё же втискиваясь в белую Ауди, — Я вам весь салон испачкаю кровью…
— Ничего, у меня кожаный, отмою. А вот если у тебя массивное кровотечение откроется, через двадцать минут уже спасать будет некого… Срок какой?
— Тридцать одна неделя, — ответила девушка, приложив руки к животу и морщась от боли. Ребенок внутри проявлял небывалую активность.
— Да уж… Маловато, но не критично… Я тебя в третий роддом везу, там и не таких детей выхаживают…
— Спасибо вам.
— Пока не за что. Когда выпишут со здоровеньким ребеночком, тогда и скажешь. А пока, держись, не раскисай. И я бы на твоём месте сейчас позвонил близким. Потом времени на это не будет.
Волнуясь, Марьяна взяла в руки мобильник. Номера того, кому действительно хотелось позвонить в телефонной книге не было. Контакт Дениса был уничтожен ещё в тот роковой день.
Мужу? Зачем? Данику, скорее всего, это неинтересно. Воспримет, как досадную неприятность, опять нарушившую наполеоновские планы по зарабатыванию всех денег мира. Не стоит отрывать занятого человека от работы.
Оставались родители. Мама — это единственный человек, который на неё никогда не давил и как мог оказывал поддержку. Но то, о чем Марьяна была намерена попросить мог выполнить только отец. Девушка вздохнула и решительно нажала зелёный кружок.
— Да, дочь, — генерал взял трубку очень быстро, — Как дела? Прошла тестирование?
— Папа, тут такое дело… В общем, у меня отслойка плаценты. Неудачно упала…
Андрей Михайлович удурченно молчал и тяжело дышал в трубку.
— Сам понимаешь, ситуация непредсказуемая… Поэтому прошу тебя об одной вещи… Если ребенок выживет, а я — нет…
— Ну что ты такое говоришь? — искренне возмутился генерал, — В какой роддом тебя везут? Я прилечу максимум через пять часов… Узнай кто главный врач, зав. отделением? Кому дать денег чтобы всё было хорошо?
— Роддом третий. А денег дай Господу Богу… — горько усмехнулась она, ощущая ладонью как бьётся ребенок, — Сам знаешь, всякое бывает… В общем если случится, как я сказала, хочу, чтобы сын знал своего отца. Несмотря ни на что. Сообщи ему. Уверена, ты знаешь где он…
***
Незнакомец вел себя в приемном отделении, как дома. Такое ощущение, что всю жизнь проработал в больнице. Сыпал медицинскими терминами, ругался на санитарок, подгонял врачей. А потом у него зазвонил телефон и мужчина исчез.
Марьяна лежала на каталке, корчась от боли и наблюдая как на глазах пропитывается кровью выданная ей больничная ночная рубашка и коричневая от постоянной "прожарки" простыня. Приступы животного страха от ясного понимания ситуации накатывали волнами. Слыша, как стучат от ужаса собственные зубы она молилась об одном — чтобы ребенок выжил.
Наконец, её перевезли в операционную. Спасительный укол в вену — и воспалённое под действием наркоза сознание переносит в странные лабиринты, постоянно сменяющие друг друга. Мигающий свет, раскатистые звуки, то приближающиеся, то уходящие куда-то вдаль. Голоса, постоянно произносящие на разные лады два имени. Артём. Денис. Эхо, отражающееся от стен лабиринта. Страх за них обоих. И понимание собственного бессилия.
А потом вдруг ощущение лёгкости, покоя и тихой радости, внезапно наполнившие душу. Вид сверху на свое безжизненное, бескровное тело с мраморной кожей. Крошечный мальчик на манипуляционном столе. Неонатолог, вставляющий ему в горло интубационную трубку.
Светящаяся дымка. Яркий, но вместе с тем мягкий свет идущий непонятно откуда. И Денис шагающий навстречу в мерцающем облаке. Твой. Любимый и любящий… Хочется прижаться,
