Наруто - Тень дракона - Еслер
— Вроде какое-то различие имеется, но слишком незначительное, чтобы точно определить, — нахмурился Орочимару, убирая руки от последнего бессознательного шиноби и отменяя технику.
— Тут дело опыта, — развел я руками.
Собственно, время пребывания в гостях у ученика Хокаге подходило к концу, так как сегодня мы должны были только обменяться техниками и разойтись, довольные друг другом, а вовсе не зависать в лаборатории, проводя операции по пересадке органов. Но в тоже время, это был отличный шанс очень многое поменять для этого гения, с обоюдной пользой, конечно, и представиться ли такой еще в будущем при текущей политической ситуации? Хирузен ведь не будет терпеть сближение своего ставленника с ярыми политическими противниками, в отличие от Орочимару, которому на политику насрать с высокой колокольни, лишь бы давали возможность познавать неизведанное и двигать науку вперед с одной, вполне конкретной, целью. Встает только вопрос, что конкретно можно доверить этому бешеному энтузиасту от науки и насколько это будет выгодно мне? И потенциальные риски, конечно.
— Ку-ку-ку, Рью-кун, я настолько неотразимый, что ты не можешь оторвать взгляда, — ворвался в мои размышления голос саннина, а я поймал себя на том, что очень пристально изучаю Орочимару.
И несмотря на фирменную усмешку на лице последнего, его поза стала куда менее расслабленная, чем некоторое время назад, будто ученик Хокаге готовился отражать нападение.
— Скажите, Орочимару-сан, а какая у вас степень ирьенина? — огорошил я хозяина лаборатории вопросом, вместо того, чтобы отвечать на шутливое обращение.
— Я сдавал на третью, но если потратить несколько месяцев на практику и подтягивание необходимых знаний, то вполне могу сдать и на вторую, — немного помедлив, все же ответил шиноби.
— Полагаю, квалификации хватает, — пробормотал я, задумчиво потерев подбородок, после чего обратился к нему, — Орочимару-сан, за все время практики ирьенина, вам не приходил в голову вопрос, каким образом у человека можно вырастить отрубленный палец, при должном умении, естественно, когда естественной такой возможности не предусмотрено? И при этом, ирьенин, по факту, только стимулирует запуск, дает силы и подталкивает, немного направляя сам процесс, но основную работу выполняет как раз излечиваемое тело.
— Это… сложный вопрос, который приходил мне на ум, — осторожно ответил ученый, облизывая губы, а взгляд, направленный на меня, сделался каким-то странным, словно он составил на меня определенный шаблон, а я его вдруг неожиданно начал ломать, — пусть доказательств мне получить не удалось, но полагаю, тело само помнит, каким оно должно быть.
— Вернее, это заложено в каждом живом существе еще при зачатии, от родителей, иначе как бы человек вырастал в человека или собака в собаку? — кивнул я, продолжая гнуть свою линию и просвещать змеиного саннина о основах биологии. — Если взять очень мощный микроскоп и посмотреть на кровь любого человека, то можно увидеть, что она состоит из множества частиц, так почему нельзя предположить, что и сам человек состоит из чего-то подобного? Чего-то, что «помнит» заложенную форму и пусть не имеет возможности восстановить утерянное самостоятельно, но с внешней помощью, преодолевает природный барьер.
Саннин уже отбросил в сторону свою настороженность и жадно слушал меня, явно понимая, про что я вел речь.
— Ради эксперимента, я даже взял небольшой кусочек печени, единственного органа человека, что восстанавливается самостоятельно, поместил его в питательный раствор и обеспечил все условия для регенерации, пусть и пришлось повозиться для создания наиболее благоприятных условий вместе со способами непрерывного стимулирования, в итоге, — я сделал драматическую паузу, заставив саннина предвкушающе податься вперед, — через две недели у меня имелась вторая печень, не отличимая от оригинала!
Тут я не врал — более двух десятков неудачных попыток, титанический круглосуточный труд клонов, позднее замененный на разработанную печать, дал именно такой результат, хотя, вырезать печень у врага намного быстрее и проще, чем выращивать ее таким трудоемким и заморочным способом. Но сама возможность… Змеиный саннин почти капал слюной на перспективы, это открывающие.
— Это потрясающее открытие, — восхищенно выдохнул он.
— К сожалению, технология пока не обкатана и замахиваться на что-то большее не стоит, но если получилось с органом, то почему не попытаться вырастить полноценное тело из семени, для этого природой и предназначенного?
А еще, это будущая страховка на случай моей смерти — соответствующая печать, что в теории перенесет мою душу в новое тело в черновом варианте уже готова, спасибо Второму и его Эдо Тенсей, но пока нет способа, как обеспечить закрепление, не говоря уж про выращенное тело.
— Даже так, это настоящий прорыв, — облизнулся Орочимару, а его глаза буквально горели жаждой знаний.
Хех, как и задумывалось, но я даже немного испугался его вида, но быстро поборол возникшее чувство, ведь необходимо довести партию до конца. А теперь добивающий.
— Если Орочимару-сан желает, то я могу предоставить свои записи с выкладками и даже использованный для этого комплекс печатей, — предложил ему, уже зная ответ.
— Конечно хочу!!!
Вот только после первого инстинктивного порыва, Орочимару доказал, что является элитой мира шиноби — он почти мгновенно обуздал свою манию и смерил меня настороженным взглядом.
— Все в этом мире имеет свою стоимость, Рью-сан, — нахмурился ученый, перейдя на более уважительное обращение и из его тона исчезли все покровительственные нотки, неизменно присутствовавшие ранее, теперь он говорил с равным без скидок на возраст, — и более всего на свете ценится знание, тем более, настолько важное — я никогда не поверю, что вы так просто поделитесь своим открытием с конкурентом и представителем противоположного политического лагеря.
— Естественно, Орочимару-сан, и я запрошу свою цену, — утвердительно кивнул ему.
— Отказаться от кресла Хокаге? — предположил джонин почти безразлично.
Было отлично заметно, что такое условие едва ли вызовет много возражений.
— Ну что вы, это цена могла бы быть моего клана, я же здесь от своего лица, передаю личные знания, которые, откровенно говоря, едва ли
