Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только - Ермак Болотников
Разумеется, под описание точь-в-точь подходила Морриган, которую я опять не решался упоминать в связи с собственными, весьма натянутыми отношениями с богиней. Я до сих пор хранил в себе уверенность и стойкость всячески противостоять обращению Трейс в ее аколита, но если же сама орчиха выберет этот путь… Я не буду в состоянии переубедить ее, и вряд ли буду стараться это сделать. Да, мне этого не хотелось принципиально, но что поделаешь, если Трейс решит, что это лучший вариант для нее. Она взрослая девочка… И должна решать проблемы как взрослая девочка, не уповая на какого-то там зазнавшегося детектива, который еще будет ей что-то запрещать. Скорее всего, если я вообще обмолвлюсь о том, что Морриган лучше не искать, то это лишь подстегнет ее к дальнейшему поиску и скорее всего, бросит в объятия богини. Таков уж детский бунтарский дух, тут уже ничего не поделаешь, как не крути. И такова природа… и этого не изменишь, как бы кому не хотелось.
Перспектива такая, конечно, была безрадостная, но весьма прагматичная, если держать в уме, что Трейс молода и крайне легка на подъем, а Морриган давала сразу достаточно много силы и власти. Но снова же… Я не хочу и не буду вмешиваться в ее жизнь. Не в таком случае и не в таком виде. Мори была права, я слишком сильно лицемерю, и пока это не сыграло со мной злую шутку, а поверьте, такое было не раз и не два, стоит остановить и дать миру вокруг понять, что я умею контролировать самого себя и точно не хочу контролировать других.
Но в какой-то момент боги закончились, и мы вернулись к мирной поездке по городу, слушая музыку Трейс. Это продолжалось даже как-то по печальному недолго, мы доехали быстро и без проблем с заграждениями, что позволило мне не уснуть в машине, а был я к этому преступно близок. Тут тепло, играет музыка, мягко, за окном так предательски громко стучит дождь… Как бы мне не хотелось уснуть, но заставлять Трейс тащить мою тушу до дому, в особенности если брать во внимание то, что разумеется это был многоквартирный дом, а значит тащить меня пришлось бы в том числе и по лестнице казалось величайшей степенью безнравственности и попусту бескультурья. Остаться в машине, как я хотел, к слову, Трейси мне запретила, сказав что уложит меня на пол, даст подушку и одеяло, ибо гостеприимство у нее в крови, и она не позволит такому хорошему парню как я, спать в чужой машине, когда рядом есть пусть и не самая богатая и роскошная, но тем не менее вполне себе пригодная для жизни квартира. Я был слишком измотан, слишком сонлив и несколько рад такому определению своей личности, чтобы спорить и возражать, поэтому просто согласился, плетясь в сторону дома.
Новый рабочий день
Квартирка Трейс выглядела действительно не так, как я себе представлял эльфийские апартаменты. Отнюдь, это, по сути, ничем не отличалось от гоблинских хибар, кроме разве что более плотных стен и в целом чуть лучшей постройки самой конструкции, что не выглядела как карточный домик, готовый сломаться от легкого прикосновения. В остальном же… Такая же маленькая жилплощадь, чуть большая, конечнос чем моя бывшая квартира у Жэли, и то, только из-за туалета сбоку от входа. Я мылся в служебном, читай как личном, душе Жэли, умудряясь зачастую экономить на мыле и маслах, по чуть-чуть воруя их у демоницы, которая подобное либо не замечала, либо игнорировала. В квартире, разумеется, были обветшалые стены, заклеенные немыслимыми усилиями двух девушек постерами, да разного рода плакатами, что придавали этому месту какой-то уютный вид. На неровный, а иногда и попросту кривой деревянный пол, расстелили какие-то ковры, что позволяло ходить по нему в носках и даже босиком, не страшась получить занозу в ногу. В главном зале находилось также подобие кухни, ютившееся в боковой части главной комнаты, которая являлась по своей сути просто плитой с вытяжкой и двумя конфорками, на которых, как то и можно было ожидать, валялись пустые упаковки из-под пиццы и какой-то азиатской стряпни. Это место сильно напоминало мне мои вузовские, житейские годы, в особенно запахи, а если быть совсем точным и даже дотошным, расстановка в жилье оказывалось девичьей интерпритацией того единственного, первого курса, когда я жил не у Одри, а сап. Тогда, молодой Руфи еще пытался соблюдать правила и порядки, а потому проживал с своим официальным соседом, таким же молодым раздолбаем, не убирающим ничего и начисто отказавшегося от готовки, боясь ее, словно чумы. Второй курс уже поставил на этом крест, а в нашей общей с Одри квартирке царила цирюльня чистота, и тем более без такого родного хаоса, как этот. Думаю, вы понимаете причины вообще не в том, что Руфус Рисс внезапно одумался и стал паинькой, который любит глаженные вещи и запах лимона. Девушки… они всегда найдут на вас рычаг давления, а если нет, то вас еще просто не подкупали с помощью обворожительной возможности “поспать” на груди у горгоны. Впрочем, возможно оно и к лучшему.
Кроватей в квартире не было, на противоположных сторонах комнаты лежали два матраса, а на каждом - теплое одеяло и подушка. Справа, что в целом дало понять кто там спит, лежала пресловутая двуручная секира, с обоюдоострым лезвием и гравировкой, написанной на языке цвергов, о которой как-то я упоминал. Прочесть я ее не мог, но мои догадки о том, что секира была подарком Дерви, наконец нашли свое подтверждение в лице вышеупомянутых рун. Помимо этого, над постелью висели постеры рок и метал групп, а за спиной стоял весьма внушительных размеров шкаф, размером почти под потолок, в котором я отчетливо видел серебряный блеск чего-то, что в моем представлении, стало доспехами или еще одним оружием. От ученицы Дерви можно было ожидать всякого, у самого цверга дома чего только не было. В том числе, десятки миниатюрных (во том смысле, что для меня они были до смешного небольшими) стендов, на которых были представлены разнообразные воинские одеяния, начиная с Римской, мать ее, империи и кончая германской броней позднего средневековья. Откуда
