Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки - Кира Райт
— Со сна не понял. Не собирался я тебя заставлять, — буркнул себе под нос и встал.
— Нет, постой, — села на кровати я, утирая слёзы и пытаясь говорить внятно. — Скажи сразу, что от меня ждёшь? Если… Если того, что я тебе дать не могу, то лучше сразу уйду. И тогда… подарков мне тоже не надо. Я думала, ты просто так. А если за что-то, то забери обратно. Я платье только раз вчера примерила, не носила ведь. Вернуть можно, возьмут обратно и… — затараторила, пока не перебил.
— Дура девка, — покачал он головой и продолжил собираться.
— Ты не сказал! Что ты хочешь? Если это не просто так, то скажи. Я уйду, сейчас вот, возьму своё только, и…
И он, резко обернувшись, схватил меня за плечи, сильно сжимая.
— И куда ты пойдёшь⁈ — зарычал на меня. — В бордель снова⁈ Или на улицу⁈ Ещё и брюхатая. И без памяти!
Я задрожала. Вот лучше бы молчала, если не готова правду услышать. Действительно, куда я пойду-то? Идти мне тут некуда. И если на себя всё равно, то ребёнка-то жаль. Ему нужно тепло, еда. Не в лесу же мне его растить… И если так, то такую ли большую цену Дар просит?
Ишь цаца какая, не хочу, мол. А так-то подумать… В этом мире у таких как я, без семьи, без крова, немного вариантов. Куда мне податься? И правда в бордель разве что. Много ли я смогу нажить на зарплату служанки-горничной? Разве прокормлю ребёнка? Головой я понимала, что нет. И что выбора у меня нет, тоже теперьпонимала.
Отчаяние сковало сердце. Вот она какая — безвыходность. И если здраво рассудить, Дар — не худшее, что со мной могло случиться в обоих мирах…
Да. Вот он — мой единственный шанс. Пусть он не будет ласковым мужем. Пусть не станет любить моего ребёнка, но хоть позволит его прокормить. А взамен всего ничего… Тело.
Но это ведь не так страшно, чем если бы он был как хозяин, например? Или те отморозки?
Ну и с таким Даром, какой он есть, может мне не будет очень уж мерзко… Там, в бане, я же сама уже была готова. А теперь он вон хочет. С тех пор правда многое изменилось, и от мужчин любых меня воротило.
Но как иначе теперь? И может мне повезёт, и ему нечасто нужно? Может ему новая я и вовсе не понравлюсь, когда распробует. Может даже больше не захочет…
И крепко зажмурившись, от безнадёжности и уже почти безразличия к своей судьбе, я поднялась на ноги и потянулась к бретелям сорочки.
— Прости, — прошептала почти бесстрастно. — Ты прав. Мне идти некуда. Бери, что хочешь.
Тонкая ткань упала к моим ногам, а я услышала, как громко выдохнул Дар.
Ожидая, что он сейчас повалит меня на кровать, крепко сжала кулачки. Но прошла минута, вторая, а ничего не происходило. Открыв глаза, я обнаружила Дара напротив.
Он стоял всё так же близко, но не трогал, только жадно рассматривал моё тело. Так, словно он был оголодавшим зверем, а я — свежей и желанной добычей, которую он хотел (и мог!) растерзать тут же. Разве не понимал Дар, что я ему во всём уступаю? И в уме, и в физической силе. И вся в его власти. Он может со мной что захочет делать. И наверное потому так и смотрит. Горячо.
Тем временем он остановился взглядом на небольшой, но уже потяжелевшей груди. Сглотнул шумно. Прочистил горло и…
— Проснулся, а ты на мне. Не понял, сказал же. Думал, ты сама. Заставлять не стану. И платье — это не подарок. Так, просто чтобы перед соседями стыдно не было, если тебя в рваном увидят. Прекращай это, — прохрипел, шарахаясь от меня как чёрт от ладана.
А на виске его чётко проявилась пульсирующая от напряжения вена, будто бы он сдерживается из последних сил и напряжён до крайности.
— Но ты сам сказал, что мне идти некуда. Значит же… — растерялась.
Правда же говорил, что жить мне тут нравится, а спать с ним нет. Это же явно был ультиматум ведь. И я согласилась на его правила… Так почему он отказывается? Хочет прогнать всё же?
— Сказал, — не стал отпираться муж. — Я с тобой дурной становлюсь. Зря ты меня раньше не помнишь, проще бы было.
Он спокойно поднял сорочку с пола и вновь надел её на меня.
— А как же мне тогда жить тут? Ты сказал…
— Забудь. Больше не повторится. Ежели сама захочешь только. Или вспомнишь может что, — он развернулся, чтобы уйти, но я удержала его за руку.
И сама же быстро и отпустила. Странно было удерживать его. И так… непривычно самой касаться. Хотя неприятия уже не было.
— А ребёнок, Дар? Ты его примешь разве?
— А что с ним делать? — безразлично пожал он плечами. — Не изверг же я, чтобы невинное дитя винить. Тебе бы стоило всыпать за прежние поступки. Да не помнишь, говоришь. А он-то при чём? Пусть живёт. Места всем хватит.
На этом, наверное, самый тяжёлый наш разговор за всё время был окончен. В конце концов глупо ждать от него радости от моего нынешнего положения или хотя бы сочувствия. Он видел Анку другой, и сейчас продолжает её же во мне видеть, хоть я и призналась в своей странной амнезии. Вероятно, он мне даже поверил, судя по тому, как себя вёл вчера. Ну а сегодня… Это мне следовало держать от него подальше, чтобы не провоцировать. Вот и буду так делать дальше — спать на самом краю, не касаться лишний раз. Зато мне можно остаться и не думать, где найти пропитание. Уже хорошо.
Мой ребёнок родится не на улице. Я сама в тепле. И Дар не жестокий, пусть обижает меня, но не принуждает, как тот ужасный хозяин, и даже признал свою ошибку. Разве можно было рассчитывать на большее? Вот я и не рассчитывала. Куда там.
Наоборот, радовалась уже тому, что имею. Единственное, что всё ещё очень сильно беспокоило — моё положение. Здесь
