Кексики vs Любовь - Джина Шэй
Крадусь по кустам, выглядываю из-за них, все ближе и ближе любуюсь на картофельного вора, все больше поражаюсь его наглости. Среди бела дня! Напротив окон! И не ползком, по-пластунски, на пузе, с совочком, нет. В полный рост, не особо наклоняясь даже. Видимо, решил, что густой малинник, отделяющий грядки с клубникой от картофельника, защитит его от подслеповатой хозяйки дома.
Защитит!
Такого-то лося!
Господи, ведь правда же лось. Были бы рога — задевал бы ими солнышко.
А может, он как раз и решил, что раз уж рост лосиный, а плечи — такие, что в косяк не пройдут, то фиг ли бояться пенсионерки, у которой даже ружья с солью и того нету.
А ведь я предлагала! А что сказала мне моя мамочка?
Да ну! Да зачем! К чему такие траты! Кому нужна я и мои грядки!
А вот некоторым борзым непарнокопытным нужны, оказывается!
Удивительное рядом — когда мною движет дух мщения, даже мои несчастные почти девяносто килограммов оказываются быстры, бесшумны и компактно умещаются в тех тропинках малинника, что мы успели протоптать за эти годы. Два раза картофельный грабитель оборачивался в мою сторону — и оба раза мне удавалось сныкаться в густом кустарнике. Жаль только рожу эту наглую особо не разглядела, но ничего. Ща! Сделаем что надо — а там уже можно и полюбоваться, и в зенки борзые плюнуть, и по ребрам галошами попинать.
На мою удачу ворище только начал копаться, и засел на самом крайнем боровке, соседствующем с малинником по кромке распаханной земли. Поэтому мне не пришлось уж очень сильно ломать голову, как реализовать план по возмездию без риска раскрытия.
Просто затаилась на карачках за кустом, даже не дыша и не поднимая головы. Дождалась, пока лосяра доберется до меня и начнет маячить своим камуфляжным задом в просвет между ветками малинника. Выскочила и с воплем…
— Ага, попался!
…От души прикладываю паршивца. С размаху. По голове. Найденным почти пустым картофельным мешком.
Это оказывает по настоящему шокирующий эффект. Картофельный расхититель крякает. Вздрагивает. Делает от неожиданности шаг — но не ко мне, а вперед. И падает в обморок рожей прям в картофельный куст. Чтоб его колорадские жуки сожрали!
И ведь остается лежать ничком, вот прямо так, даже головы не поворачивает.
М-да, а я еще бабушке не верила, что “мешком из-за угла” — это вообще страшно.
— Юлька, это ты, что ли? — раздается откуда-то слева скрипучий, хорошо знакомый мне голос.
Это Эльнура Максимовна, мамкина закадычная подружка, спонсор трех крайне запущенных женихов для меня, облокотилась об забор, отделяющий наш картофельник от её и заинтригованно лупит на меня глаза.
— И вам добрый денечек, теть Нюр, — бодро машу я, пихая носком галошки ботинок поверженного грабителя, — прикиньте, вора поймала. Картошку у нас тырил посреди дня.
— Совсем оборзели, — возмущенно откликается соседка, — у меня давеча три боровка за ночь срыли. А участковому-то вообще до лампочки. Талдычит мне — недостаточно улик для розыска.
— Ну, тут и искать не надо, — кровожадно потираю лапки я, — пойман с поличным, гад.
— Ну теперь-то Михалыч не отвертится. Поработает чутка. Ща я за ним сбегаю, — теть Нюру так окрыляет моя победа, что она даже забывает про свой ревматизм — так быстро исчезает за своим забором.
С одной стороны, я, конечно, не собиралась привлекать участкового к этой истории. С другой стороны — почему бы и нет?
Ужасно гордая собой, я окидываю взглядом ту часть картофельника, что осталась у нашего вора за спиной и…
А?
Ни одной ямы?
И ведра с картошкой нет? И мешка тоже нет?
Серьезно?
Я делаю один шаг вперед, полагая, что мои глаза меня обманывают, и что если я окажусь чуточку ближе — все-таки удастся разглядеть состав преступления и…
— Ай!
Сероватый, грубоструганный черенок от мотыги прилетает мне по лбу. Да блин!
Мотыги? Не лопаты? Серьезно?
Серьезно!
И тут до меня доходит, что походу мой вор картошку не копал. Он её окучивал.
И судя по тому, что окучивал он её маминой мотыгой — взял он её из нашей же сарайки. С материного разрешения.
К лежащему ничком телу “вора” я подхожу с самыми нехорошими предчувствиями.
Наклоняюсь к голове, сдираю с неё камуфляжную кепку. Содрогаюсь при виде светлого затылка.
— Спаси меня, Господи, — шепчу, скрещиваю пальцы и толкаю “вора” в плечо, переворачивая его на спину.
Увы мне, ни до одного бога моя молитва не долетела.
Передо мной живописно распростерся между картофельных кустов чертов Бурцев. Блин, и почему я его мешком приложила, а не лопатой?
Глава 16. В котором раскрывается великий заговор
Первый мой порыв — найти поскорее лопату и прикопать Бурцева в ближайшем боровке. Нет трупа — нет проблемы.
Ну, и что, что этот труп все еще дышит. Если дышит он — мне никогда кислорода не хватит!
Крамольные мыслишки приходится отогнать во имя моей славной карьеры повара-кондитера. Сомневаюсь, что в колонии меня кто-то допустит до кухни и разрешит испечь тортик. Да и за лопатой бежать далеко придется!
Если от дома до картофельника я кралась медленно, поставив за цель свою незаметность в ущерб скорости, то обратно я несусь как горная лань, вприпрыжку, нанеся ущерб малиннику практически в шоссейную трассу. Ну, а что поделать?
— Мама! — ору, чуть не снеся дверь своей могучей грудью. — Нашатырь, срочно.
— Что случилось? — моя родительница переключается в режим боевой тревоги молниеносно. — Юлечка, тебе что, сделали предложение руки и сердца? Тогда почему ты идешь за нашатырем своими ногами?
— Нет, пока мне сделали предложение только перца, — брякаю в сердцах и сама выдергиваю из холодильника нужный пузыречек.
Ох уж эта мама, с её неизбывным желанием сбагрить меня замуж! Наверняка даже все Маринкины порывы по тому, как меня переодеть-переобуть для встречи выпускников — это её рук дело.
Ладно, это не актуальная проблема.
Актуальная проблема сейчас колорадских жуков своей оглушенной харей распугивает. Все, что я могу сказать маме в данную секунду, — хлопнуть ей дверью от души. Чтоб сразу поняла, что все мои мысли о её интригах сейчас — неподобающе нецензурные.
Мама
