Прощай, Герой - Михаил Француз
Я ещё понимаю, можно выпендриться, одну поставить с понтом для пускания пыли в глаза посетителям этого места. Но две? Да ещё и покрытие пола — S-ранга. То есть, весь пол, всё вот это татами было Артефактным!
Я даже на секунду задумался, смог бы сам, прямо в данный момент, в своём Замке устроить себе такую же вот комнатку? На вскидку, получалось, что смог бы. И даже ещё осталось бы. Но всё равно, это было круто. Реально круто. И впечатляло, по крайней мере меня, гораздо сильнее, чем напускная роскошь обиталища Алишера.
Уйдя в свои мысли, я задержал рукопожатие несколько дольше, чем было бы вежливо. Настолько, что это уже переходило в начало работы нейро-лингвистической техники «длинной руки».
— Что это было? — поняв, что отступать уже поздно, иначе потеряю инициативу и кучу «очков» в его глазах. Нельзя допускать явных оплошностей в такого уровня переговорах. И, раз уж технику начал, надо её доводить до конца.
— Что? — сбился на секунду мой собеседник, видимо, всё же попавшийся на длинное рукопожатие.
— Там, во дворике, вчера, — быстро добавил уточнение я, пока его секундное замешательство не прошло. Пока не включилась защитная реакция.
— Там?..
— Ты стоял слева, на крыше, третьим от выхода, — ещё быстрее продолжил я, всё ещё не отпуская его руки.
— Я… — всё, замешательство закончилось. Я это прямо всем телом своим почувствовал. Поэтому, расслабил кисть и разорвал рукопожатие, пока это не сделал он сам, или ещё хуже того, перехватил бы инициативу тем же самым приёмом. Ведь всё это «программирование» — штука обоюдоострая. Как фехтование на современных мне спортивных шпагах: ситуация меняется мгновенно, любой блок или увод мгновенно может перерасти в выпад или укол. — Понимаешь, Иван, — поднял отпущенную мной руку и почесал ей в затылке он. — Это сложно объяснить вот так вот, в двух словах.
— А ты попробуй, — не наклоняясь, не отводя от собеседника взгляда, скинул с ног обувь я и, оставшись босяком, ступил на татами, сокращая расстояние, подсознательно вынуждая неготового к бою рукопашника отступить на тот же шаг назад. Провокация. Мелкая, но действенная.
— …
— Почему вообще, у напавшего на меня «инвизера», была при себе Золотая Карточка Гильдии, выданная ему здесь, в этом отделении? — перебил его я, не дав начать оправдываться. Это было уже почти грубо. На самой грани. Но он — боец. А это соответствующие профдеформации и особенности характера.
— …
— И зачем она потребовалась тому типу в балахоне. Дексу. Так ты его назвал? — снова не дал ответить я.
— Так, — как и положено бойцу, ответил он лишь на последний вопрос-удар. Пытаться отвечать на те, которые уже пропустил — бессмысленные трепыхания. Значение имеет только тот удар, который летит прямо сейчас. Тот, на который ещё можно успеть отреагировать.
— Кто были остальные? — продолжил напирать я. И даже сделал ещё шаг вперёд, заставив и его отступить… но, к сожалению, не назад, а вбок. Всё — боец уже опомнился. Теперь напор пора сбавить, иначе можно на контратаку нарваться.
И я внезапно, синхронно с ним, шагнул в бок, разрывая дистанцию. Доводя её до «безопасной», до той, которая превышает «расстояние готовности», то есть длину наших вытянутых вперёд рук.
И это тоже было выводящим из равновесия действием. Но… к сожалению, как и в бою, не может проходить каждый удар. Просто не может. Вот и тут, мужик оказался… не только бойцом. Видимо, опыт «дипломатии» и переговоров у него тоже имелся. И не малый.
Он не стал пытаться отвечать сразу. Дистанция разорвана — бой приостановлен. Можно взять паузу на осмысление, перевод дыхания, прикидки какого-то следующего тактического действия… или вообще прекратить бой. И он прекратил. В одностороннем порядке, чем лишил инициативы уже меня.
— Лейсана, дорогая, принеси нам чаю, пожалуйста, — сел он на татами прямо там, где остановился, невербально сообщая о выходе из боя. Да ещё и обратился к третьему лицу, разрывая контакт, отвлекая и заставляя меня контакт разорвать, переместив хотя бы часть внимания на это третье лицо. И я переместил. Больше того, повернулся в ту сторону, чтобы посмотреть на реакцию девушки, о присутствии которой, если честно, уже успел забыть. Всё — бой окончен. Любое новое нападение уже не будет внезапным, и получит жёсткий отпор. Продолжать в том же духе бесполезно.
— Конечно, Господин Хоффер, я сейчас, — учтиво поклонилась ему девушка и нажала на кнопку спуска вниз, в лифте, из которого, она так и не вышла за время нашего короткого… общения с хозяином кабинета.
Двери лифта плавно закрылись. Я вздохнул и тоже опустился на татами, точно так же, как и хозяин кабинета, поджав скрещенные ноги под себя.
Бой закончен. Но вопросы, как пропущенные удары, никуда не делись. Они повисли в воздухе. На них придётся отвечать. Моя маленькая тактическая победа и заключалась в том, чтобы их озвучить, повесить в воздухе, изначально поставив собеседника в позицию того, кто должен отвечать. Преимущество небольшое и довольно зыбкое. Опытный переговорщик может нивелировать его или вовсе развернуть в свою строну одной единственной меткой фразой либо действием, жестом, но… хотя бы такое. Не слишком я во всём этом хорош. Вообще, почти случайно всё получилось.
— Господин Хоффер? — спросил-уточнил я, когда опустился на пол и почти секунду мы смотрели друг на друга молча.
— Да, Хоффер. Просто Хоффер, без титулов и фамилий, — ответил он. — Я — Управляющий этого Отделения Гильдии Авантюристов. Но, думаю, это и так уже очевидно.
