Развод. Ты меня предал - Арина Арская
— И я тебя. И… — замолкает на секунду и шепчет. — Папу сейчас нельзя бросать. Ему плохо, мам, — а затем будто испугавшись своих слов торопливо прощается и сбрасывает звонок. — Пока, мамуль.
Ему плохо. И дело не в измене. Она лишь прикрывает что-то. Что-то гнилое и мерзкое.
— Ада, — меня выдергивает из темных мыслей голос запыханного Тимура.
— Да? — оглядываюсь.
— Никогда не думал, что у подосиновиков могут быть такие страсти, — поправляет на своей шее шарф и мягко улыбается.
— Жизнь у грибов она такая, — спускаюсь по лестнице и шагаю по небольшой аллейке, шурша опавшими желтыми листьями.
Выхожу за территорию суда, иду по тротуару, и ветер доносит визгливый старушечий голос:
— Муся! Фу!
Затем истеричный лай. Очень знакомый лай.
Глава 39. Сгниет и черви сожрут
Я не люблю верить в совпадение.
Но через дорогу в кустах верещит та сама бабка, которая была с Ией, и пытается достать собаку.
— Что такое, Ада? — спрашивает Тимур, который решил увязаться за мной.
— Ты веришь в совпадения? — шепчу я.
— В роковые совпадения верю, — серьезно отвечает.
Я смотрю в его круглое лицо, и ищу в нем того угловатого парня, который орал песни на нашей свадьбе.
— Значит, у нас тут роковое совпадение, — перекидываю сумочку через плечо, смотрю по сторонам и решительно перебегаю дорогу.
Старуха тем временем свою рычащую собаку достает из кустов, с матерками отбирает дохлого воробья и откидывает его в сторону:
— Муся, фу!
Муся вся в грязи, глаза горят. Рвется из рук к воробью, яростно перебирая лапами.
— Муся!
Тут старушенция замечает меня, потому что пру я к ней прямо через газон. У нее аж собака на руках замолкает с открытой пастью.
— Идем, Муся, — старуха резко разворачивается и торопливое семенит прочь на грани неуклюжего бега.
— Полиция! — гаркает Тимур. — Стоять!
Старуха резко притормаживает, жалобно всхлипывает:
— Батюшки…
Оглядывается, а Тимур решительно лезет во внутренний карман пальто и достает красную ксиву.
Через несколько секунд он ее раскрывает, представляется левым Именем:
— Бахлов Виталий Алексеевич, старший лейтенант полиции.
Сует липовую ксиву под нос испуганной старухи, эффектно ее закрывает резким взмахом и прячет в карман.
— Господи…
Собака подает голос, и получает от Тимура слабым щелчком по носу. Недоуменно облизывается.
— Я не виновата… — старуха отступает. — Я ничего не знаю. Меня заставили, — голос дрожит. — Обманули!
— Пройдемте, гражданочка, — Тимур берет ее под локоток, — у меня к вам масса вопросов. И все они очень серьезные.
Я принимаю его правила игры, и зажимаю старуху по другую сторону:
— Думала, не попадешься?
— Я все расскажу, — старушенция заискивающе вглядывается в мрачное и круглое лицо Тимура, который косит на нее взгляд, полный неодобрения и угрозы. — Я ведь актриса, уважаемый. Актриса на нищенской пенсии. Вот и подрабатываю. Я не виновата. пенсии ни на что не хватает.
— Продолжайте, гражданочка.
Тимур, похоже, тоже актер, потому что я сама готова поверить, что он старший лейтенант.
Он бы мог быть мошенникам, потому что сейчас его аура не дает сомневаться в его игре.
— Так она же мне даже не заплатила вторую часть, — шепчет старуха, прижимая собаку к груди. — Исчезла. Скрывается, наверное, да?
— Детали дела не раскрою.
— Понимаю, — кивает старушка. — Гадина она. Сказала, что заплатит. Ну, я же внукам хотела подарки сделать… Вот и пошла на такое. Я эти ночи даже не спала, хотела деньги даже вернуть, ведь… это же неправильно. Я же честная женщина. Я обычно только шум навожу, покричу, а тут… Не знаю. Деньги хорошие ведь. Пенсия маленькая.
— За хорошие деньги можно и лжесвидетельствовать? — цежу я сквозь зубы.
Так. Ия заявилась ко мне с целью разыграть спектакль, в котором мне была отведена роль неадекватной истерички. Прекрасно.
— Я же говорю меня обманули! А я старенькая, глупая, — опять смотрит на Тимура, который сердито щурится на нее. — И ведь никому я в итоге не врала. Показаний не давала. Вот вам дам. Даже в письменном виде. За это же будет поблажка? Я ведь старенькая. Господи, какой позор… Я так и знала, что с этой гадиной будут проблемы. И меня взяла и сдала! Исчезла, не заплатила и сдала!
— У вас, гражданочка, большие проблемы, — Тимур разворачивает старуху за плечи к себе. — И тут может грозить даже срок.
— Ой, нет… — всхлипывает она в ответ.
— Да, — Тимур щурится. — Вы на карандаше. И заводим личное дело. Поэтому из города не выезжаем, не пытаемся скрыться. Для показаний вызовут.
— Да, конечно, — кивает и пятится. — Сижу мышкой и жду. Ой, кажется, давление подскочило.
— Свободны.
Старуха со слезами на глазах скрывается в переулке, из которого доносится запоздалый лай.
— Я ничего не понял, — Тимур вздыхает, устало глядя на меня. — Во что вы влипли?
— Одна хитрая бледная поганка позарилась на полянку подосиновиков под красивой осиной, — шепчу я. — И эту бледную поганку зовут Ия.
Слежу за его реакцией. Интересно же. У него точно в юности были планы на зеленоглазую красавицу.
— То есть наш подосиновик полез на бледную поганку? — Тимур вскидывает бровь. — Ну, бред же.
— Почему?
— Будь у нашего подосиновика выбор из двух последних женщин на земле между старухой с собакой и бледной поганкой, он бы полез на старуху.
— Думаешь?
— Я уверен, — Тимур поправляет шарф на шее. — Только со старухой я ничего не понял.
— Поганка разыграла выкидыш, — тихо отвечаю я.
— Как мне повезло, что я для нее оказался лохом, — Тимур смеется и приглаживает короткие волосы. Заметив мой недоуменный взгляд, пожимает плечами. — Сказала, что я не ее уровня. А будь я ее уровня, то, наверное, сожрала бы.
Я молча вздыхаю и перевожу взгляд на желтые листья:
— Я ничего не понимаю, Тимур.
— Просрете
