Свободный ритм - Ольга Дервиш

У Климова от таких слов всё упало! Черт. Что она себе там надумала? Вот же бабы… дуры…

Не потому что дуры, а потому что бабы…

Он убрал ее ногу со своего бедра, где она так по-правильному устроилась, и встал с дивана, не обращая внимания на хмурящуюся Асю. Обреченно посмотрел на свой пах, поискал глазами шорты… Потом плюнул и без слов пошел в душ. Спать уже совсем не хотелось. Хуже, Макара разбирала иррациональная злость. Бл&, он что, производит впечатление конченого козла, раз у девочки в голове родились такие искренние оправдания? И вообще, когда он боялся трахать бабу, опасаясь последствий? А эта возомнила, что раз он порвет ее целку, в пору испугаться ответственности? Бред какой, Господи, чего только людям в голову не приходит!?

Разделся, шагнул в теплый душ. Мелькнула мысль, что Ася может уйти. Ну и пусть идет! Дура! Да и вообще, зачем он остановился? Надо было оттрахать ее, и дело с концом! Что за шлея ему под хвост попала, захотелось погеройствовать! Чтоб девочка не дрожала, чтоб понравилось, чтоб в здравом уме, чтоб красиво… тьфу! Чего ему сейчас некрасиво было? Она хотела, готова была, наверняка, он, правда не проверял, но тут уж и ежу понятно… Выгибалась, как кошка, прижималась…

Ммм…

От подобных воспоминаний у Мака опять встал. Вот же п-ц! Может, пойти и прямо сейчас все-таки сделать это?

Но рука уже работала, не дожидаясь решения хозяина. Ой май гад! Сколько лет он не работал над собой? Когда последний раз ему это требовалось? И зачем он это делает сейчас вместо нормального траха!?!?

Дурдом какой-то.

Когда удовлетворенный физически, но совсем не морально, Мак вышел из душа, зазвонил его телефон. Не найдя Асю глазами, он достал мобилу из кармана джинсов. Речь… При всем уважении, он сейчас не в состоянии водить дружбу!

— Уже скучаешь? — он прошел на кухню, снова берясь за сигарету. В комнату даже не заглянул.

— Ксеню увезли в роддом! — едва не задыхаясь сообщил Речинский.

— Ну круто! — воскликнул Мак. — Поздравляю, папаша!

— Она еще не родила.

— А чего звонишь тогда? Чего ты с ней не поехал? Не отвез, вообще?

— Мы ж выпили, ты забыл? Пришлось скорую вызывать, а меня они не взяли с собой!

— А, да. Я-то не пил…

В комнате послышался шорох, и Мак обернулся. Но в коридор никто не вышел.

— Ладно. Я так… просто отзвонился, — видимо Илья почувствовал, что невовремя. — У тебя всё ок?

— Ок, братишка. Давай, не очкуй. Всё будет!

— Да… — голос у друга дрожал, что было ему совсем не свойственно, и Мак в очередной раз позабавился: Илюху было не узнать!

Аси в постели не было, и Мак даже успел испугаться ее отсутствию. Но, повернув голову, обнаружил пропажу — девчонка была на балконе. Недолго думая, присоединился к ней.

— У тебя волосы сырые. Простудишься, — встал рядом, облокотившись, глядя в темнеющий горизонт. Свежий вечерний ветерок мазнул по голому еще влажному после душа торсу, и кожа Мака покрылась мурашками.

Ася не ответила. Климов одной рукой притянул ее к себе, грея, греясь сам.

— Ась… — начал, гостья снова никак не откликнулась, поэтому Мак продолжил сам. — Расскажи мне, что у тебя в голове? Что случилось? Тебя что-то гложет, это видно. Не хочешь поделиться?

— Нет, — короткий ответ и вздох. — Это не твои заботы.

— Я хочу знать.

— Зачем? Мы, как ты говоришь, потрахаемся и разбежимся. Навсегда.

— Навсегда… — повторил задумчиво.

Макар хотел, было, сказать, что не будет этого делать, не хочет он такого «навсегда», и если она не откроется, он вообще ее не коснется, но побоялся, что она уйдет… тогда уж точно уйдет от него… и неизвестно еще — куда… или к кому…

Климов осознал, что тут надо действовать очень тонко… потянуть время, схитрить где-то… чтобы не ушла, чтобы ждала, надеялась, осталась с ним… А значит, не доводить дело до конца. К тому, чтобы она исчезла из его жизни, как она собиралась — навсегда — именно сейчас Мак оказался не готов.

— Пойдем спать.

— Спать? — недоверчивая бровь спряталась под челкой.

— Спать, — кивнул. — Ты устала.

— А как же…

— Завтра. Мы всё решим завтра.

Но глядя, как маленькая попка Аси дефилирует впереди и, что немаловажно, направляется в его кровать, Климов не стал обещать себе, что что-то не решится до того, как завтра настанет.

Глава 15

Темно. Не «выколи глаз», конечно, но все равно, разглядеть что-либо трудно. Да и разглядывать особо нечего — перед глазами лишь стена, обои с непонятным абстрактным рисунком…

Прикрыла веки. Тут же обострились слух, обоняние и осязание…

Макар чуть слышно сопел. Спит? Или так же, как она, лежит и думает… вслушивается, вглядывается… чувствует всю гамму ощущений, необычных для Аси, но наверняка привычных для него. Спать с кем-то. Рядом, но не касаясь.

Невольно вспомнилась их первая ночевка в доме его родителей. Тогда всё было свершено по-другому! Он ее хотел, всячески пытался соблазнить, а она всеми правдами и неправдами избегала этого. А сейчас… никто не мешает, сама девушка на всё согласна, а парень…

На глаза набежали слезы. Не хочет. Говорит обратное, но не хочет. Аллах, почему?

Глаза блеснули в сумерках комнаты. Всхлипнула. За спиной тут же встрепенулся Мак. Большая и твердая рука обвила ее талию и притянула к горячему телу. В затылке послышался шепот, отозвавшийся в каждом уголке девичьего тела.

— Эй, кроха… ты чего там, плачешь опять?

Помотала головой, но он не поверил. Аккуратно, но настойчиво развернул ее на спину и вгляделся в темные глаза.

— Ася, — мягкие губы коснулись мокрой щеки, собирая влагу, — ты чего?

— Ничего, — прошептала.

Вторая щека была высушена тем же способом. Нежно, кончиком языка. Через мгновение губы спустились ниже, найдя её. Рахманова провела ладонями по его затылку, и поцелуй тут же углубился. Меж Асиных коленок пробралась чужая — мужская, его бедро коснулось низа живота, и Ася тихо едва простонала.

— Девочка моя, — Мак оторвался от ее губ, спускаясь за ушко, к шее… — Я же не выдержу…

— Так возьми!

— Не торопись, — шепнул между поцелуями, лаская ее подбородок, спускаясь к ключице.

Его левая рука забралась под футболку, нырнула за спину и, не успев даже подумать об этом, Ася ощутила, что ее грудь больше ничего не стесняет. Длинные пальцы очень осторожно освободили одну ее грудь, подвинув чашечку вверх, не задевая, затем вторую. Терпеть больше не было сил и девушка выгнулась навстречу его руке. И тут же