Воины столетия. Дар (СИ) - Галина Геннадьевна Черкасова

— Он — заблудший? — снимая лук с плеча, спросила я.

— Не знаю. Окликни его.

— Папа!

Мой окрик разбил тишину резко и неприятно. Отец поморщился и, мотнув головой, посмотрел на нас.

— Аня? Вот так встреча! — улыбаясь, он поднялся и раскинул руки. — Здравствуй, дочь!

И одновременно с ним из-за скамьи поднялся дух.

— Осторожно! — завопила я, выхватывая стрелу, но Арес оказался быстрее — в один прыжок он очутился на скамейке между отцом и духом. Дух издал некий звук, похожий на поросячий визг, и ринулся в сторону, но я уже отпускала тетиву. Еще до того, как вспышка угасла, Арес раскромсал духа на лоскуты. Отец растерянно озирался по сторонам.

— Аня? Аня! Что происходит?

Закинув лук за плечо, я подошла к отцу и взяла его за руку.

— Это сон, пап. Хороший сон. И мы не хотели, чтоб тебе его испортили.

— Кто испортил? — отец обернулся, посмотрел на Ареса. — Что произошло?

— Ничего, пап. Тебе пора проснуться.

— Но я жду твою маму, она обещала прийти.

Я сжала руку отца, поддалась вперёд и, заглянув ему в глаза, произнесла приказным тоном.

— Просыпайся!

Отец открыл рот, но, не успев ничего ответить, исчез. Не как дух — тая и постепенно рассеиваясь, а как спящий — пропав за мгновение, будто его тут и не было вовсе.

— Думаешь, совпадение, что мы его встретили? — спросила я, не сводя глаз с того места, где секунду назад стоял мой отец.

— Ты что сейчас сделала? — Арес посмотрел на меня сквозь прорези шлема. — Как заставила его проснуться?

— Не знаю. Особенность типа твоей, — мне сейчас было не до этого. Понять, что близкие уязвимы для духов, что те могут захватить их, покалечить, фактически убить, потрясла меня. Еще никогда мы не встречали знакомых в Перехлестье. — Так это совпадение?

— Вряд ли, — Арес отвернулся и указал острием меча на стену тумана. — Выстрели туда светом. Не меньше двух стрел.

Я подошла к напарнику и вскинула лук.

— Не нравится мне все это, — прошептала я, стреляя в туман.

Вспышки озарили мглу изнутри, как метеоры облака, и сгорели также быстро, не нанеся туче никакого вреда.

— Стреляй ещё! — скомандовал Арес.

На пятой стреле туман начал рассеиваться. Сквозь дымку проступили очертания скамеек, невысоких статуй, расставленных вдоль аллей, и… людей.

— Будь осторожна, — Арес поудобней перехватил меч. — Здесь везде духи.

— Я не понимаю, как они смогли…

— Не думай об этом. Не сейчас.

Я глубоко вздохнула и, сжав лук, шагнула вперёд. Игра началась.

На первой скамейке сидела моя тётка, старшая сестра матери. Её мы отбили быстро. Рядом прогуливались два её сына, мои двоюродные братья. С этими пришлось провозиться. В итоге один проснулся по моей команде, а второй с воплями ломанулся через лужайку.

Я со злости вскинула лук и прицелилась.

— Стой! — Арес толкнул меня под локоть. — Что ты делаешь?

— Хочу всадить стрелу в зад этому идиоту, — прорычала я, потирая руку. — Чего дерешься?

— Мы не боремся с людьми! Мы не знаем… А, чёрт, — он стянул шлем и тряхнул головой. — Да когда это кончится…

— Что? Что с тобой?

— Голова кружится, — он сморгнул и растерянно посмотрел на меня. — А сейчас какие-то блики перед глазами.

Я потянула его на скамейку.

— Присядь.

— Времени нет, — он перехватил мою руку и потащил на лужайку. — Идем искать твоего брата.

По пути мы встретили мою бабушку, папину маму, которую я не видела уже лет десять, ещё каких-то родственников моего отца, кажется, кузенов, двух дедушек, старенькую прабабку, папиного сводного брата, и ещё столько седьмой воды на киселе, что у меня самой начала кружиться голова. Духи выскакивали отовсюду, стоило родственникам с нами заговорить. Причём дедушка на меня вообще наорал, а брат отца заключил в объятья и принялся танцевать, из-за чего Арес с кружившим подле нас духом разбирался сам.

— Как же вы надоели мне все, — прошипела я, разбудив дядю. — Ещё завтра в реале вас созерцать.

— Что плохого в том, что у тебя столько родни? — спросил Арес, наблюдая за тем, как тают у побелевшего лезвия меча ошметки фантома.

— Дело не в количестве, а в качестве. Надеюсь, у меня будет возможность тебя с ним познакомить поближе.

— Звучит, как угроза.

Когда мы вышли к большому пруду, на другом его берегу (туман в этой части парка почти рассеялся), я заметила кузена, удящего рыбу ивовым прутиком. Рыбы, конечно, не было, но сам рыбак выглядел несказанно счастливым. Выражение его лица окончательно вывело меня из себя.

— Уж лучше бы дать духу захватить этого придурка, а потом пустить стрелу, — свирепо произнесла я. — Рыбачить он пошёл. Что в жизни, что во сне — полный… А? Что?

Арес тронул меня за плечо и указал куда-то в сторону. Неподалёку от нас, среди ив, росших вдоль берега, прогуливалась высокая статная женщина в годах. Светлые волосы были забраны в высокий пучок, в ушах поблескивали золотые серьги-капельки, а на шее покачивалась в такт шагам нить перламутрового жемчуга. Длинное платье, серое с отливом, подолом касалось травы. Незнакомка будто плыла над землёй, опустив голову и прикрыв глаза. После толп моих буйных родственников леди в сером казалась воплощением тишины и умиротворенности, чем дополняла окружающий пейзаж до идеальной картины.

Уж не из её ли сознания вырос этот мираж?

— Я не знакома с этой дамой, — произнесла я, заворожено следя за движениями женщины.

— Это моя бабушка, — глухо отозвался Арес.

— Правда? — я восхищенно посмотрела на Ареса. — Такая эффектная! Пойдём…

Дама резко вскинула голову. На месте глаз зияли чёрные провалы. Арес шагнул вперёд и бросил через плечо.

— Иди, разбуди своего брата.

Я обернулся. Кузен мирно удил рыбу.

— Я скоро.

Родственничек, завидев меня, скорчил недовольную рожу.

— Опять ты! Иди отсюда, всю рыбу распугаешь! — парень замахал на меня рукой.

Я подошла вплотную и пнула его под зад. Кузен ушёл лицом в воду.

— Да как ты смеешь, коза?! — плюясь и фыркая, завопил он, выбираясь на берег, и вдруг вскрикнул, закатил глаза и упал на колени. Дух, вылетевший из воды, закрутился вокруг его головы как маленький пылевой смерч.

Я выстрелила стрелой света. Та прошла в миллиметре от уха брата и яркой вспышкой залила пруд. Дух вытянулся вверх и замер. Со стороны было похоже, что голову кузена опутала плотная паутина. Глаза потемнели, но ещё не развалились — в них я