Тенор (не) моей мечты - Тереза Тур
И восхищенный присвист со стороны Бродвейской звездищи мне точно не почудился. Как и бурные аплодисменты после финала. Особенно радовалась девчонка в джинсовом комбезе, чуть ли не прыгала. Вообще-то встали все, даже лорд в бандане, а уж какой гордостью светился Владлен…
Но соревнование по прыжкам и свечению выиграла девочка Миленочка, наш белокурый ангел. Едва раскланявшись, она пробежала по мостику, перекинутому через оркестровую яму, спрыгнула в зал и этакой рекламной красоткой побежала к Бонни Джеральду. С явным намерением устроить великолепную романтическую сцену.
Ой-ой…
Даже ой-ой-ой, сказала бы я.
Не умеет девочка Миленочка работать с публикой. Совсем не умеет. Иначе бы она смотрела не только на мистера Джеральда, встречающего ее порыв радостной улыбкой, но и на лорда Говарда и леди Говард.
Знаю, что злорадствовать нехорошо. Но удержаться — выше моих сил. Да что там. На это представление со жгучим интересом смотрела вся труппа. Не на то, как Бонни Джеральд подхватил Миленочку в объятия и отработанно покружил. А на взгляды, которыми одарили ее лорд и леди. Этакое сочувственно-ледяное недоумение. Словно на сцену вместо Монсератт Кабалье вышла второклассница из районной самодеятельности.
Честно говоря, мне было все равно, почему они так отреагировали. По слухам, для мистера Джеральда трахать своих звезд — дело совершенно естественное и нормальное. Да не только для него, будем откровенны. Может быть, решили, что недостойна. Или еще почему. Плевать.
Главное — когда Миленочку поставили на пол (так же отработанно, как до того подбрасывали и кружили), она столкнулась с айсбергом. Идеально вежливым, улыбающимся акульей улыбкой айсбергом. Об который не один «Титаник» русской культуры разбился. И как-то Милена быстро-быстро увяла, отступила за пришедшего ей на помощь Владлена, кинула жалобно-недоуменный взгляд на мистера Джеральда…
Наткнулась на еще один образчик ледяного сияния — и отступила дальше, к квартету. Точнее — к Артуру. Отличный маневр. Я оценила. Миленочка попыталась упасть ему прямо в руки. Все как положено: хрупкая, со вздымающимся бюстом и влажными густо накрашенными голубыми глазами, да еще и беспомощная. Спонсору было на что повестись.
Артуру — тоже. Было. Миленочка сегодня выглядела получше его обычных гламурных швабр.
Вот только я смотреть на это не желала. Ни на Миленочку, ни на Артурчика-лапочку, с его взглядами из-под ресниц. А желала я покинуть сцену, чертову Оперетту и… может быть, переспать с Говардом? Или с обоими Говардами? Тогда уж точно моя карьера пойдет в гору!
— Ань, не надо никого убивать, — аккуратно взял меня под локоток наш миролюбивый бас. — Пошли-ка лучше вниз, тебя, кажется, Владлен зовет.
Голоса Владлена я не слышала, слишком шумело в ушах. Да и акустика не располагает. Но обернулась в зал — и поняла, что ровным счетом ничего не понимаю. Потому что по мостику над оркестровой ямой шел — нет, бежал, летел! — звездища всея Бродвея мистер Бонни Джеральд. Глядя при этом исключительно на меня.
Глава пятнадцатая
Анекдот про елки. Упоминается в главе)))
Сидит дома, без дела и без денег, актер, вышедший в тираж.
Тут раздается звонок на телефон и на ломаном русском ему объясняют, что это из Голливуда и Тарантино приглашает его на съемки, контракт, деньги… Наш актер спрашивает:
— А когда быть надо?
— С двадцатых чисел декабря.
— А, тогда я не могу. У меня — елки.
Артур
Он никогда не думал, что кастинг — этот настолько дурдом. В Молодежный театр явилась вся музыкально-театральная Москва. И не только Москва. Все, кто умел издавать звуки или думал, что умеет. Все, кто умел задирать ноги, или льстил себе, что умеет.
Студенты и подтанцовки-подпевки всех мастей в надежде на чудо толпились под дверьми репетиционного зала, в коридорах, на лестницах, у служебного входа и чуть ли не по всей Большой Дмитровке. Уже состоявшиеся артисты пытались протолкнуться и добраться до сцены вне очереди, но подтанцовки их материли и не пускали к вожделенной звезде мюзиклов, который материл вообще всех так, что заслушаешься.
Несколько звездочек родной эстрады тоже заявились на кастинг, явно ожидая восторгов, поклонов и неземной радости со стороны Бонни — но их обматерили так же в точности, как и всех прочих. Причем все по очереди: сначала подтанцовка на подходе, потом «состоявшиеся» артисты в толпе в самом театре. И бонусом — уже сам Бонни Джеральд. В гробу он видел безголосых и безногих каракатиц, возомнивших о себе невесть что (цитата, если перевести ее на цензурный).
Бонни…
Если раньше Артур считал, что впахивать больше, чем они сами, невозможно — теперь он в этом усомнился. Бешеный итальянец носился ураганом, успевал и прослушать чертову тучу народу, и просмотреть новые куски сценария, и загрузить Леву репетициями с ансамблем.
И все это — с девяти утра. При том, что вчера закончили часов в одиннадцать вечера. Хорошо хоть квартет он вызвал к полудню, Артур успел выспаться и даже созвониться с дочерью. Сказал Кате как есть: что роль Миледи оставлена за мамой, надо лишь маму довести до мистера Джеральда. Катя пообещала сделать все возможное и невозможное, но так же честно предупредила: мама даже слышать не хочет о мюзикле. И вообще ушла на дневную репетицию в родную Оперетту, что-то они там ставят несусветное, и у мамы главная роль.
Несусветное оказалось детским спектаклем. «Кошка, которая гуляла сама по себе». Артуру при взгляде на афишу сразу вспомнилось несколько особо экспрессивных итальянских выражений, слышанных вчера на кастинге. Очень подходящих к случаю. Аню зовут на главную женскую роль в мюзикле, обещающим стать событием года, если не десятилетия — а у нее елки. Мартовские. Б-р-р. Она б еще Снегурочкой подрядилась. Анекдот же! Кому скажешь, не поверят!
Так что на кастинг он пришел злым, словно его пчелы покусали, и настроение его в этом дурдоме ничуть не улучшилось. Потому что каждая вторая девица претендовала на роль Миледи, и не меньше.
После сотой (или тысячной, Артур давно сбился со счета) недоактрисы озверевший Бонни Джеральд остановил прущую в зал очередь и спросил прямо:
— Где моя Миледи? Арчи, мне нужна Анна. Сегодня же. — Русским на кастинге он не заморачивался, все отлично понимали по-английски.
Под любопытными взглядами студентов, подтанцовки и состоявшихся артистов тенору хотелось провалиться. Но он собрался с духом: все же звезда он или где? И ответил почти как в анекдоте:
— У нее сейчас репетиция, — тоже по-английски.
— А, у нее jolky, — протянул Бонни, показывая отличное знание русского
