Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1991 год
— Слова подбери сам, но смысл должен остаться тем же. — Загарте открыл было рот, чтобы возразить, но Беатрис вскочила с дивана с таким сердитым лицом, что мориск отшатнулся: — Ни слова больше! Уходи! Вон отсюда!
Загарте ушел, бормоча себе под нос, что только мусульмане знают, как указать женщине ее место.
Визит в Кордову дона Рамона живо напомнил Беатрис о подземелье, в котором сидел ее брат. И венецианские агенты едва ли бы нашли лучшее средство ускорить дело. Тем более, что сам Колон открыл ей дорогу к своему сердцу.
В тот вечер Загарте уговорил дона Рамона не беспокоить девушку, поскольку ей нездоровится. Но назавтра дон Рамон появился вновь, посмотрел спектакль и опять пожелал увидеться с Беатрис.
Загарте поднялся к девушке и передал просьбу посла.
— Не желаю я видеть это чудовище! — закричала Беатрис.
Загарте пошел на крайнюю меру.
— Тогда вам тут ни петь, ни танцевать.
Девушка засмеялась ему в лицо.
— И кто от этого проиграет? Сколько народу приходило посмотреть на спектакль до того, как я появилась на вашей сцене?
— Проиграем мы оба. Но для меня лучше прикрыть спектакль, чем остаться без головы, если они найдут в нем ересь. Я не хочу участвовать в аутодафе. И одного намека графа Арияса достаточно, чтобы отправить меня на костер. Разве вы этого не понимаете? Я всего лишь мориск, — и после короткой паузы Загарте добавил: — Я прошу от вас всего лишь благоразумия, Беатрис. Ради нас обоих!
Монолог этот оказался достаточно убедительным. Девушка, конечно, злилась на дона Рамона, но не хотела навлечь беду на маленького мориска.
— Хорошо, — вздохнула Беатрис. — Пусть он приходит.
Так дон Рамон попал в покои Беатрис, чтобы сыграть ту маленькую роль, что уготовила ему судьба.
Он постоял в двери, оглядывая Беатрис. На его губах играла легкая улыбка.
— Что вам угодно, сеньор? — сердито спросила Беатрис. — Почему вы столь назойливы?
Дон Рамон непринужденно шагнул вперед, улыбка его стала еще шире.
— Я, конечно, понимаю, что вы боитесь принять меня...
— Боюсь?!
— ...после того, как, ничего не сказав, убежали из Венеции. Так, моя дорогая Беатрис, не поступают с друзьями, которые не жалеют сил, чтобы помочь вам. — В голосе дона Рамона слышался упрек. Он взял руку Беатрис и, несмотря на слабое сопротивление, поднес к губам. Мгновение спустя Беатрис выдернула руку и ответила сухо и бесстрастно:
— Я не считала нужным отчитываться перед вами.
Я вам ничего не должна. Вы предлагали мне сделку...
грязную сделку. Вот и все.
— Какая неблагодарность! И сколь далеки вы от истины, — не смутившись; продолжил дон Рамон. — Хотя вы ничего и не обещали, я сделал все, что мог. Повидался с дожем. Попросил его об освобождении вашего брата, поступившись при этом достоинством посла, и даже добился обещания выпустить несчастного Пабло из тюрьмы. К сожалению, после нашего разговора, как сам дож сказал мне, открылись новые обстоятельства. И так как речь шла о безопасности государства, он не смог выполнить своего обещания. Но вы даже не поблагодарили меня за участие. Вы поступили нехорошо, Беатрис, покинув Венецию без моего ведома. И это после того, как я делом доказал вам свою преданность.
— Вы искали собственную выгоду в моей беде, — напомнила Беатрис дону Рамону. — Но теперь все это в прошлом. Я не прошу вас о помощи, граф Арияс, и не нуждаюсь в ней.
— Напрасно вы так думаете. Этот спектакль, в котором вы играете... Довольно рискованная, знаете ли, трактовка некоторых эпизодов жизни святых. Кое-кто может задуматься, нет ли тут ереси, а сцены с вашим участием могут показаться святотатством. Решение по таким вопросам выносит Святая палата, а Загарте к тому же мориск. К ним инквизиторы относятся с особым подозрением. Конечно, ваше наказание может ограничиться лишь публичным покаянием, но, кто знает, вдруг Святая палата сочтет, что преступление ваше куда серьезнее. Надеюсь, вы начинаете понимать, сколь необходим в такой ситуации верный друг, готовый заступиться за вас?
И дон Рамон улыбнулся, видя, как побледнело лицо Беатрис.
— В чем же выразится ваше заступничество? — спросила она.
— Вы хотите знать, чем я смогу вам помочь? Извольте, — дон Рамон распахнул камзол, чтобы девушка увидела вышитый на жилете красный кинжал с рукояткой в форме цветка лилии. — Я не только пользуюсь немалым влиянием в ордене святого Доминика, но еще и мой дядя, фрей Педро Мартинес де Баррио — главный инквизитор Кордовы. Мои свидетельские показания могут стать вам надежной защитой. Теперь вы понимаете, что...
— ...что ваше влияние может как спасти меня, так и погубить. Именно это я должна понять, не так ли, дон Рамон? Будем откровенны.
Полный презрения взгляд девушки разбился о добродушную улыбку графа.
— Почему вы так рассердились? — Дон Рамон шагнул к Беатрис, в голосе его появились просительные нотки. — Ну почему вы заставляете меня прибегать к таким средствам? Ведь достаточно одного вашего слова, и все мои богатства будут у ваших ног.
Внезапный шум за дверью вынудил его замолчать. «Но я говорю вашей светлости, что к ней нельзя»,— проверещал голос Загарте. «Прочь с дороги, Загарте! Прочь с дороги!» — прогремел чей-то голос. Затем дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина.
Последовала немая сцена.
— Что вам угодно? — первым пришел в себя дон Рамон. — Что вам угодно и кто вы такой, сеньор?
Колон закрыл дверь.
— Поставим вопросы иначе. Кто вы такой и по какому праву спрашиваете меня?
— Я — граф Арияс, — дон Рамон надеялся, что его имя произведет должное впечатление, но ошибся.
— И что из того? Судя по вашему тону, вас можно принять за герцога.
Дон Рамон не поверил своим ушам.
— Да вы наглец, сеньор!
— Я лишь отвечаю на вашу грубость. Впрочем, я пришел к даме. До вас мне нет никакого дела.
— Но вы же видите, что сейчас вы — незваный гость. Сеньора Беатрис примет вас в другое время, если пожелает. — Дон Рамон взмахнул рукой, предлагая Колону выйти вон.
Однако тот не сдвинулся с места.
— Уйду я или останусь, зависит от сеньоры Беатрис.
Девушка словно очнулась и, движимая страхом, который вселил в ее душу дон Рамон, воскликнула:
— О, уходите, уходите! Пожалуйста, уходите!
Слова эти поразили Колона в самое сердце. И вся
переполнявшая его душевная боль выплеснулась во взгляде, брошенном на Беатрис.
— Вы слышали! — тут же взревел дон Рамон.
— Слышал, — эхом отозвался Колон.
— Так чего вы ждете? Убирайтесь отсюда, мерзавец!
Вот тут Колон и взорвался. Собственно, он давно уже весь кипел и лишь невероятным усилием воли сохранял внешнее спокойствие.
— Я не мерзавец! — Он сорвал с головы шапочку и ударил ею по лицу дона Рамона. Тот отшатнулся: — Я — Колон. Кристобаль Колон. И любой скажет вам, где меня найти.
Дон Рамон побагровел от ярости.
— Вы еще услышите обо мне! Ад и дьявол! Вас следует проучить! И, будьте уверены, вас проучат!
Но дверь уже захлопнулась за Колоном. Дон Рамон повернулся к Беатрис.
— Кто он? Кто этот негодяй?
— Уходите! — Беатрис переборола сковывавший ее страх.— Оставьте меня. Вы и так принесли мне много горя.
— Да? — оскалился дон Рамон. — Великий Боже и все святые! Я принес много горя, а? Ну что ж. Не остается ничего другого, как идти дальше. Доведем дело до конца. Ударить меня! Меня! — Он заметался по комнате. — Клянусь Богом, это был его последний удар!
Его ярость заставила Беатрис сжаться в комок.
— О чем вы? — воскликнула она. — Что вы задумали?
— Задумал? — Дон Рамон хрипло рассмеялся. — Мои люди знают, что нужно делать. Когда они с ним разберутся, у вас останется на одного друга меньше.
Глава 15. Наследство
Колон, пулей вылетев из харчевни Загарте, едва не столкнулся, с крупным разодетым мужчиной, который бесцеремонно схватил его за руку.
— Синьор Колон, что случилось? Куда это вы летите?
— Не сейчас... Не сейчас... — Колон выдернул руку. — Дайте мне пройти.
Рокка, поглаживая подбородок, следил взглядом за высокой фигурой мореплавателя, пока тот не скрылся за углом. Лицо его потемнело.
— Дьявол! — пробормотал Рокка и твердым шагом вошел в ворота, пересек двор, быстро поднялся по ступеням, но по коридору, ведущему к комнатам Беатрис, уже крался на цыпочках. У двери он замер. До него донесся мужской голос.
— Поймите же, обожаемая Беатрис, сколь выгодно быть, моим другом и сколь опасно — врагом...
Фраза эта убедила Рокку, что его появление здесь более чем кстати. Он постучал в дверь, без малейших церемоний отворил ее и вошел.
Беатрис с поникшей головой сидела на диване, а над ней, словно чудовищный паук, как показалось Рокке, навис долговязый оливково-зеленый дон Рамон.
