Босс для Золушки - Алёна Амурская
— Пусик, пойдем в нашу ложу, — уговаривает она его и тянет прочь.
Обрюзгший «пусик» стряхивает с локтя ее руку.
— Да погоди ты, Ид, дай с народом пообщаться. Девчонки, а чего это вы тут одни, без кавалеров скучаете? Можем составить вам компанию… — даже не спросив нашего мнения, он плюхается рядом и кладет руку за моей спиной на диван. Демонстративно так.
Я брезгливо отодвигаюсь, но оказаться подальше от этой массивной лапищи не так-то легко. Она слишком длинная. Тревожно оглядываюсь в сторону босса и вижу, что теперь все его внимание приковано к нам.
Царевичев отлепляется от барной стойки и медленно идёт в нашу сторону.
С виду вроде бы расслабленный, но от него исходит тяжёлое недовольство. Как у льва, на добычу которого вздумала покуситься парочка жалких гиен.
Ида моих деликатных попыток отвергнуть ее «пусика» не замечает. Как и приближение моего босса. То ли от ревности, то ли от переизбытка горячительных напитков ее уже понесло:
— Ах так, да? И чем она лучше меня?
— Да ладно, чё ты…
— Руку убери, — голос Царевичева опасно мягок, но под ним гудит непреклонная сталь.
Приятель Иды оглядывается на него… и вдруг с реактивной скоростью вскакивает. Чуть ли не навытяжку. Как будто только что почувствовал, что присел не на диван, а на раскалённую сковородку.
— З…драсте, Артём Александрович! А мы тут… поздороваться подошли… вот, знакомых повстречали… — его бормотание кажется жалким. — Кстати, у нас следующая поставка вин тютелька в тютельку будет за три дня до юбилея! Мы гарантируем.
— Я учту, — лениво отвечает Царевичев и делает недвусмысленный посыл: — Рестораны корпорации работают только с самыми… надежными партнёрами.
«Пусик» бледнеет и, кажется, покрывается холодным потом. Лоб у него аж поблескивает от влаги.
— Мы надёжные, Артём Александрович! Надёжнее некуда. С нашей стороны мы готовы на любые… то есть всё, что в наших силах…
Жесть какая. Теперь этот тип лебезит перед Царевичевым так, что смотреть противно. До того он жалок.
— Хорошо, — уже равнодушно останавливает поток словоблудия мой босс. — Можете идти.
И с хозяйским видом располагается на том самом месте, где только что сидел «пусик». А руку так же демонстративно, только куда более спокойно и уверенно, кладет за моими плечами на спинку дивана.
Судя по разговору, эти два пузана, с которыми явились на рок-концерт мои «сестрички», оказались поставщиками ресторанного комплекса Царевичева. И он только что задавил их своим авторитетом.
Смотрю, как они спешно уходят, и покусываю губу. Как же мерзко, что мачехины дочки втянули меня в какую-то дурную сцену! Да ещё и на глазах у моего босса…
Ида на ходу всё ещё ругается с кавалером, а Лика раза три оборачивается на меня и Царевичева с задумчивым видом.
И ее взгляд — хитрый и оживленный, — мне ужасно не нравится.
Глава 24. Явление папаши
Телефонный звонок застигает меня во время прогулки с Костей и Настей. Отвечаю, не глядя:
— Алло? — и неудержимо зеваю.
Накануне мы вернулись из рок-клуба Морозова очень поздно. Людка-таки дорвалась до гримерки с помощью невероятно покладистого Царевичева, а потом весь вечер восторгалась каракулями автографов на собственной коже. И клялась, что исписанную руку теперь не будет мыть целый месяц.
В итоге выспаться, как следует, мне не удалось. Потому что сегодня суббота, и это означает, что Настюша остаётся со мной и днём. А она привыкла вставать рано.
— Привет, доча… — откашливается в трубке такой знакомый, привычно сиплый голос отца, что я резко останавливаюсь на полушаге.
Сердце сжимается от уже полузабытой застарелой боли.
Понимаю, что, несмотря на всю папашину безответственность, пьянство и безволие, где-то в глубине души по нему тоскует мое детское «я». Маленькая, наполовину осиротевшая девочка, которая готова делать что угодно, лишь бы папа не пил и не горевал о своей загубленной жизни.
— Привет, пап, — глухо отвечаю я, уже чувствуя горький ком в горле. Он ведь ни разу не звонил с тех пор, как мы с сестрёнкой съехали от него и мачехи.
— Как у тебя и Настюхи дела? — спрашивает он, неловко кашлянув.
— Всё нормально.
— Соскучился по вам. Увидеться бы, Катюшка, а? Погуляли бы вместе, как в старые добрые времена…
— В старые добрые времена вместе с тобой мы гуляли только при маме.
— Ну чего ты, доча, не начинай. Я ж по-хорошему… как лучше пытаюсь…
Мне становится совестно.
— Ладно, пап. Если действительно хочешь повидаться, приходи в парк. Мы сейчас как раз тут с Настюшкой.
— Здорово, — воодушевляется папаша. — Тогда сейчас будем. Мы тут, неподалеку как раз.
— Погоди-ка, — настораживаюсь я, — что значит «мы»?
Но он уже отключился.
— Настюш, — зову сестрёнку. — Сейчас будет сюрприз. Папа придет. Соскучилась по нему?
Она задумчиво вытягивает губы уточкой и скучным голосом говорит:
— Наверное, нет…
Ответ меня ни капельки не удивляет. У малышки просто нет и не было нормального понимания о существовании отцовской ласки и заботы.
Некоторое время я вышагиваю туда-сюда в ожидании. Мне очень не нравится вырвавшееся у папаши «мы». Это навевает самое нехорошее предчувствие, что он придет не один.
И предчувствие меня не обманывает.
— Екатерина Николаевна, — зовёт охранник.
Оглядываюсь, и вижу отца на дорожке перед детской площадкой. За его спиной нетерпеливо топчется новая жена Альбина. И они с разинутыми ртами смотрят на троих охранников, оперативно преградивших им дорогу ко мне.
Оправившись от изумления, мачеха обращается ко мне сладким-пресладким тоном, как будто мы с ней лучшие на свете подруги:
— Катенька! Мы к тебе!
— Екатерина Николаевна… — снова повторяет охранник. — Пропустить?
— Да, спасибо, — вежливо киваю я.
Родственники подходят ко мне со слегка пришибленным видом. Отец смотрит на меня так, будто у меня вторая голова выросла. А у мачехи глаза похожи на две круглые плошки.
— Доча, это чего тут такое творится? — выдавливает из себя папаша. — Кто эти люди?
— Да, Катенька, — поддакивает мачеха. — Нам очень интересно!
Игнорируя её, я отвечаю отцу:
— Ну, просто повезло устроиться на работу няней. И охрана к этой работе прилагается.
Так и чувствую, что Альбина прямо-таки жаждет расспросить об изменениях в моей жизни. Но, к счастью, от её чрезмерного любопытства меня спасает сестрёнка.
Она подбегает к нам и тянет за руку упирающегося Костю, который недоверчиво смотрит на незнакомых людей.
— Костик, смотри, это мой папа! — громогласно комментирует сестрёнка, тыкая пальцем в нашего отца, как будто он экспонат музейной выставки. — Он не такой хороший, как твой папа. И праздники у
