Ураган - Ульяна Соболева
«Вдова Максима Воронова не дает похоронить тело мужа больше месяца!»
– Уходите! Похороны окончены! В следующий раз дождитесь приглашения от меня, прежде чем явиться сюда. И цветы свои забирайте!
Я схватила венок из красных роз и швырнула его в толпу.
– Забирайте эти проклятые цветы, потому что они ему не нужны. Он не любит их. Он ненавидит венки. Он ненавидит все эти дурацкие церемонии. Если бы он и правда погиб, никого бы из вас здесь не было.
«И меня бы здесь тоже не было…»
Брат схватил меня за плечи, стараясь развернуть к себе. Я слышала, как разрыдалась Тая, и лед вдруг охватил все мое тело, впился в сердце так сильно, что огонь на мгновение погас, и я хрипло застонала от невыносимой боли. Такой ослепительной, что у меня потемнело перед глазами, и я начала оседать в сильных руках Андрея, цепляясь за его плечи, стараясь устоять.
– Девочка моя, держись.
И ярость по венам и новая вспышка пламени ожогами в груди.
– Я держусь. Это вы все сломались. Торопитесь его похоронить? Искать надо, а не закапывать. К черту церемонию! Ее сегодня не будет. Или хороните меня там. Вместе с ним. Если вы считаете, что он мертв, то и я мертва. Так же, как и он. Закопайте меня в этой же могиле. Можете?
Я смотрела глаза брату и видела, как в них блестят слезы. Он считает, что я сошла с ума. Так же, как и все здесь.
– Не…не смейте, – мой голос начал срываться, то появляться, то пропадать.
Брат рывком прижал меня к себе, накрывая ладонью мою голову, слегка поглаживая. Я слышала, как сильно бьется его сердце и как тяжело он дышит.
– Хорошо…хорошо. Мы отложим церемонию. Отложим еще на пару дней, недель, месяцев. Хочешь, мы вообще не будем его хоронить. Так тебе будет легче?
Я чувствовала, как боль разъедает внутренности, течет кислотой по венам, дикая агония, от которой захотелось заорать или перерезать себе горло. Я прижала руку к груди, ощущая в ушах собственное сердцебиение.
«Слышишь, как оно бьется, Максим? Для тебя. Оно перестанет биться, когда остановится твое. В ту же секунду оно замолчит навсегда».
Оно ведь бьется…оно бы не билось, если бы он погиб. Ведь правда не билось бы?! Максим, где ты черт тебя раздери! Пожалуйста, дай мне силы верить своему сердцу. Почему тебя так долго нет?
– Да… я так хочу. – почти беззвучно. Брат скорее прочел по губам, чем услышал. Его лицо исказилось от боли за меня, а мне захотелось крикнуть, чтобы не смел меня жалеть. Я пока не хочу соболезнований. Не сегодня и не в этот раз.
Тая бросилась ко мне в объятия, но я отстранилась от нее, глядя в голубые глаза, вытирая слезы большими пальцами.
– Не смей его оплакивать. – едва слышно, – Он вернется. Слышишь? Он вернется домой. Посмотри на меня. Ты мне веришь?
Она отрицательно качнула головой и снова крепко обняла меня, а Яков опустил взгляд, сжимая Марика за плечи. Тот изо всех сил старался не расплакаться. Гости начали расходиться, а мы так и стояли у гроба в полной тишине. Я разжала руки Таисии, освобождаясь от ее объятий, и медленно пошла в дом. Я должна побыть одна. Без их рыданий и без их сочувствия. Без их боли. Потому что тогда я позволю себе утонуть в своей, а я не готова отдать себя этой твари на съедение.
– Это нормально. Это неприятие. Так бывает. Не нужно на нее давить. Она смирится рано или поздно. Дайте ей время. Нужно постоянно быть рядом с ней.
– Ее неприятие затянулось на месяц. Прах пролежал три недели без захоронения. Это неправильно, – Лкса говорила тихо, но я все равно её прекрасно слышала, – она должна признать его смерть, иначе мы все сойдем с ума вместе с ней. Я не могу больше видеть её такой.
– Мне страшно, – послышался голос пятилетнего Марка, и у меня сжалось сердце. Я обернулась к детям.
– Страшно будет тогда, когда я в это поверю, а пока что никому из вас нечего бояться. Я в полном порядке. Идемте в дом здесь очень холодно.
Глава 18
– Я хочу, чтобы вы провели повторную проверку.
– В пепле нашли его ДНК, Дарина. Ни через полгода, ни через год результаты не станут иными.
Радич смотрел, как я наливаю себе виски и подношу огонек к сигаре. От сильной затяжки мутнеет перед глазами. Лицо Ищейки расплывается на фоне огня в камине. Мне кажется, или он осунулся за эти дни и впервые забыл побриться? Его пальцы слегка подрагивают, и он нервно курит сигары моего мужа, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Это ничего не значит. – сказала я и плеснула ему еще виски в бокал, проследила взглядом, как он залпом выпил. Винит себя. Винит за то, что не был рядом с ним. Пусть винит. Я тоже не могу себе простить, что уехала. Если бы я осталась хотя бы еще на день, он был бы сейчас здесь рядом со мной.
– Это результаты проведенной идентификации, Дарина. Она точна как швейцарские часы, если не еще точнее.
Ответил глухо и отошел к окну, открыл форточку выпуская дым на улицу. Я вдруг подумала о том, что впервые вижу, чтобы Радич курил.
– Мне плевать на вашу идентификацию. Я не чувствую, что он мертв.
– Вы просто не хотите в это верить. Мы искали тело и нашли. Нужно предать его земле.
– Зато вы все поверили и, вместо того чтобы искать дальше, вы пытаетесь убедить меня в его смерти.
– Где искать? Где? Мы нашли и место смерти, и пепел. Нашли все следы и улики. Мы ищем только убийцу. Я перевернул весь город. Если бы он был жив, мы бы уже нашли хотя бы какие-то следы. Он бы вышел с нами на связь, в конце концов!
Обернулась к брату и почувствовала, как хочется заорать в бессильной ярости, но голос почти пропал, и я могла только сипло хрипеть.
– Ищите убийцу. А я буду искать его. И не смейте без меня никого хоронить! Уж точно не под именем моего мужа, пока я вам не дам своего согласия.
Я осушила бокал и с грохотом поставила на стол, а потом вышла из кабинета и пошла к
