Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год
Постепенно я стал замечать, что этот зверь определенно обладал способностью дифференцировать. Он умел разбираться, что за человек пожаловал в его владения. Новичков медведь встречал менее гостеприимно, сразу заставлял считаться с собой. Но стоило такому новичку раз-другой выдержать медвежью осаду, как зверь стихал и, встретив знакомого человека, порой даже не пытался навязать ему свои условия. Но что руководило здесь медведем: то ли он просто не выносил однообразия, а потому и не любил по нескольку раз кряду встречаться с одними и теми же людьми, то ли у этого зверя было свое медвежье самолюбие, и, не достигнув однажды победы, он не желал больше связываться с человеком, который успел узнать его слабости?..
Пожалуй, в конце концов и я бы получил право перейти из категории новичков в разряд давнишних знакомых. Уж не знаю, когда медведь оставил бы меня в покое совсем, наверное, все-таки это произошло бы скоро, если бы вдруг наш зверь не покинул свои любимые места.
В лесу появились первые грибы, и вслед за ними потянулись в лес многочисленные грибники. Отряды были шумные, появлялись они не только в выходные, но и в будние дни, и наш медведь куда-то ушел. Грибы прошли, а медведь все не возвращался. И гут-то и добрались в нашу деревушку рассказы о каком-то дурном, шалом медведе, который бродит вдоль берега северного залива нашего озера.
Там, в конце озера, в северном заливе частенько появлялись рыбаки. Но если до лесных озер рыбаки добирались пешком, то туда, где теперь объявился медведь, рыбаки обычно прибывали на моторных лодках. С них и ловили рыбу. А наловившись, подгоняли лодки к берегу, разводили костер, варили уху и коротали летние ночи, вспоминая самые правдивые рыбацкие и охотничьи истории. Вот к этим ночным кострам и повадился выходить в темноте странный зверь. Он не бросался на людей, не отбирал у рыбаков рыбу, словом, поведение можно было считать вполне приличным, если бы он не бродил всю ночь напролет около костра и не ворчал бы из кустов.
Кто знает, что в голове у этого зверя. И рыбаки, не желая дальше гадать, что еще придумает медведь, поспешно покидали место ночлега.
Может быть, кто и попугал бы зверя из ружья, но охота на медведя была ограничена, и для нее требовалось специальное разрешение. А ехать за разрешением в город да еще объяснять там, что медведь напугал тебя чуть ли не до смерти, никто так и не решился, а потому до самой осени дурной медведь бродил вдоль северного залива и попугивал слабонервных рыбачков.
Осень выпала в тот год худой для медведей. Все лето стояла великая сушь, дожди пошли поздно, и ягода в лесу сгорела почти полностью. Корма для медведей не осталось, и они не залегли, как положено, по осени в берлогу. В тот год перед зимой медведи бродили по лесам шумно и открыто, выходили на дороги, появлялись около поселков и повсюду гоняли лосей. Тут и дошел до меня слух, что недалеко от северного залива около такой же небольшой лесной деревушки, как наша, медведь свалил лося...
Известие о медведе, которого не пугали ни люди, ни собаки, пришло в нашу деревушку поздно. В городе о медведе стало известно раньше, и какие-то охотники решили устроить облаву на зверя.
Честь по чести оформлено разрешение, и дни косолапого были сочтены... Как проходила эта охота: кто сколько раз стрелял, кто сколько раз промахивался — история умалчивает. Известно доподлинно только, что охотники медведя видели, стреляли в него, преследовали с собакой, но не нашли и долго спорили, чья пуля угодила в зверя.
Ждать раненого, по мнению охотников, зверя на том же месте, у добычи, кто-то посчитал делом бесполезным, и, как следует наругавшись, охотники вернулись домой, в город, ни с чем. А в этот же вечер медведь как ни в чем не бывало снова наведался к лосю, наелся и ушел обратно в лес.
О случившемся охотников тут же известили, и снова вооруженный отряд, прибавившийся в числе, заявился в лесную деревушку. Говорили, что на этот раз отряд выглядел куда внушительней. Но и эти стрелки не нашли зверя. Правда, в этот раз охотники домой сразу не поехали, а остались ночевать в деревне, чтобы утром по горячим следам с собакой все-таки найти медведя.
Так и закончилась эта, широко известная по нашим местам, охота. Охотники невесело вернулись в город, а мишка полегоньку уплел всего лося и подался на зимнюю квартиру. Говорили, что последнее время зверь крутился у деревушки целыми днями. Уже падал снег, и по следам на снегу кто-то из местных дотошных стариков-следопытов точно установил, что последнее время и ночевать-то медведь никуда далеко не уходил — он просто огибал деревушку по ручью и укладывался спать в густых кустах за ручьем...
Этому рассказу я мог поверить без всяких натяжек — ведь свалил лося, водил охотников за нос и пугал своим присутствием жителей деревушки тот самый, странный, шалый медведь, который в начале лета встретился мне в дальнем углу Долгой ламбы. И никто не виноват в том, что лось, спасаясь от медведя, забрел чуть ли не в самую деревушку, — уж так все получилось...
Анатолий Онегов
