Полководец поневоле - Дмитрий Викторович Распопов
— Давай послушаем послов, — решил я и меня отнесли в другой зал, где стоял золотой трон. Взгромоздив на него пятую точку, я дал приказ впустить гостей и потом два часа слушал и выносил по вопросу каждого решенья. Всё кругом при вынесении вердиктов громко восхваляли мой ум и мудрость.
Закончив с государственными делами, я захотел прогуляться, что тут же было исполнено и в сопровождении наложниц, сановников и слуг меня понесли в сад, где были десятки журчащих фонтанов, разгоняющих жару. Спустившись с носилок, я опустил руку в воду, начав к своему ужасу понимать, что полное погружение в происходящее так захватывало, что можно было легко забыть о том, что это всё не по-настоящему.
Проведя почти час на прогулке, я вернулся во дворец на обед. Правда только я распорядился, чтобы его принесли, как всё вокруг пошло крупными пикселями и свернулось, я оказался снова лежащим в капсуле, а надо мной возвышался трёхметровый Осирис, в сопровождении лже-Анубиса. Последний наклонился, что-то нажал на стекле капсулы и крышка с шипением выходящего газа, мягко отъехала в сторону.
— Я разобрался в твоей ситуации смертный, — обратился ко мне спокойный Осирис, — и даю тебе выбор. Поскольку ты полностью прошёл длинный путь к полям Иалу, то можешь остаться здесь, или же вернуться обратно в своё тело. Время чтобы его воскресить ещё есть.
После того, как я побывал в рафинированном раю, у меня не было ни секунды сомнения в своём решении.
— Хочу обратно в своё тело, великий Владыка Подземного мира.
Зеленокожий кивнул, объявив своё решение.
— Да будет так. Тогда наш с тобой договор остаётся в силе.
— Конечно Великий, — кивнул я.
— Мой сын вернёт тебя обратно, — сказал он, поворачиваясь и ступая в зарябившее пространство, исчезая в нём.
— Что за договор? — подозрительно спросил меня лже-Анубис, когда Осирис ушёл.
— Построить для Владыки храм больше, чем у его брата Сета, — не стал я скрывать от него подобную малость и мой ответ мгновенно его успокоил.
Лже-Анубис кивнул и показал мне выбираться из капсулы. Что я с великой радостью и сделал, ещё раз убедившись, какое это всё же высокотехнологичное устройство.
— Господин, вы поговорили с Бастет? — поинтересовался я у него, — мне бы не хотелось бегать постоянно по её поручениям.
— Было некогда, но поверь, ей будет чем сейчас заняться, — рассмеялся он, оскалив собачью пасть, — мы как-то не рассчитывали, что ярость Осириса по такому пустяковому поводу будет столь сильной. Его наказание было очень жестоким, по сравнению с тем, как это было раньше. Поэтому и говорю, поверь, Бастет будет чем заняться и без тебя.
— Что насчёт наших отношений? — осторожно поинтересовался я.
— Не переживай, — хмыкнул он, — если я и воспользуюсь твоей помощью, то очень нескоро. Сейчас у меня куча дел, чтобы вникнуть во все обязанности покинувшего нас бога, так что успокойся, мне будет пока не до тебя. Приноси дары, чтобы я о тебе не забывал и не убил при следующей встрече.
— Благодарю господин, — низко поклонился я, польстив ему, так что он добавил.
— Признаюсь, вначале я хотел избавиться от тебя, но вижу причину, по какой Бастет хотела оставить тебя в живых. В отличие от остальных никчёмных смертных, ты полезен, пусть и нечист душой. Я больше предпочитаю безгрешных и непорочных людей.
— Благодарю господин, — снова поклонился я.
— Так что дарую тебе свою постоянную метку, — он протянул руку и дотронулся до меня, — теперь в отличие от слабенького дара, что я даровал на время Бастет, тебе будут подчиняться не только стрелы.
— Сразу же по прибытии в мир смертных, принесу господину богатые дары, — низко поклонился я.
Лже-Анубис горделиво распрямил плечи и показал идти за ним. Он поднял руку и пространство исказилось знакомой мне рябью, когда я в него шагнул по его знаку, то оказался в храме Бастет, прямо рядом со своим бездыханным телом.
— Ложись на него, — показал он рукой на тело и когда я это сделал, он достал с пояса какое-то небольшое устройство, откуда вскоре вырвался синий луч и прямо на моих глазах все ужасные раны стали затягиваться. Тело подо мной вздрогнуло и закричало от боли. Почти сразу меня втянуло в него и я открыл глаза, чувствуя себя так, словно меня переехал комбайн.
— Обязательно дождись Бастет, мне самому нельзя с ней пока встречаться, — бросил лже-Анубис мне на прощание и вернув устройство на место, скрылся в прорехе пространства.
— Б…ть, — я с трудом повернулся набок, так сильно у меня болела грудь и всё тело.
Оно было словно одна болевая точка. Извазюкавшись в крови, которая только начала застывать, я с трудом поднялся сначала на локти, затем сел на пол, морщась от боли.
— Б…ть, — в глазах невольно выступили слёзы, — ёб…е боги.
Пульсирующая боль наконец начала затихать и спустя десять минут стала такой, что просто тревожила напоминанием о себе, но не настолько, чтобы мешала мне встать.
Кряхтя и матерясь, я наконец поднялся на ноги, которые сильно тряслись в коленях.
— Отдай мне шкуру, — послышался голос со стороны алтаря и когда я повернулся, то увидел весьма печальное зрелище. Свесив ноги вниз, на алтаре сидела сама Бастет в человеческом облике, но с головой чёрной кошки. Причём она была очень сильно избита и без левого глаза. Пустая глазница сочилась при этом кровью, рана явно была свежая.
Как я не был зол на неё за всё, что со мной произошло, но её несчастный вид повлиял на меня, заставив дрогнуть доброе сердце. Ругая себя за малодушие, я снял с себя набедренную повязку, нашёл не испачканные кровью места, разодрал ткань и взяв с алтаря амфору с вином подошёл к ней вплотную. Удивлённая богиня смотрела на меня единственным зелёным глазом.
— Не шевелись, — проворчал я и став макать ткань в вино, легко касаясь её тела, отирать кровь.
Вертикальный зрачок сильно расширился, но она ничего не сказала, позволяя мне этим заниматься. Заметив вывернутые пальцы на правой руке, я скривился, затем взял её прохладную ладонь в руку, предупредил.
— Сейчас будет больно!
Богиня промолчала и я стал вправлять ей пальцы. Явно было больно, но она даже не вздрогнула. Последними я оттёр от крови её миниатюрные ступни и взяв последний чистый кусочек ткани, осторожно вытер сочащуюся кровью глазницу.
— Потом прикажу сделать хрустальный шар, — осмотрел я рану, — вставим его, будет не так заметно.
Когда я отошёл от неё, Бастет достала из одежды знакомую мне коробочку и направила её на
