Моя до конца - Рошаль Шантье
— Когда можно будет забрать моего тестя? — вот это вошел в роль…
— Какого еще тестя? — звучит холодный голос моего брата. Господи, прости мои грехи… Дай мне исчезнуть, а? Ну и что, что я не верила в твое существование, вернуться на путь истинный никогда ведь не поздно, да? — Владислав Туманов, — тем временем тянет руку сначала врачу, а потом Макару.
— Выписка через два дня. Правила такие. Я все вашему родственнику передал, — вклинивается доктор, — повторять не буду, времени, уж простите, нет. Вы тут сами по-родственному объяснитесь. Не переживайте вы, девочки, выше нос! — шутит, напоследок, обратив внимание на наши с мамой заплаканные лица, — Поведет тебя папка к жениху! — весело бросает в нашу сторону и уходит. Шутник…
А Влад с Макара не сводит холодного взгляда.
— Макар Ветров, — говорит он, — Здравствуйте, Кристина Викторовна.
— Ну привет, родственничек, — цедит Туманов.
— Я чего-то не знаю, Арина? — мама поворачивает ко мне свои огромные ошарашенные глаза, а я не успеваю и выдохнуть. Теперь у меня и парень есть, и жених!
— Я сказал так, чтобы иметь возможность выслушать врача, видя Ваше состояние, — кивает маме Макар и Влад, проследив за ним смягчается.
А внутри себя отмечаю, насколько мне приятно, что Ветров не корчит из себя супермена, не произносит слова так, будто сделал что-то сверхъестественное. Он говорит честно, открыто и просто, с пониманием и уважением относится к моим близким, которые, уверена, он знает, сейчас не пылают к нему любовью.
— Спасибо, что привез мою сестру, — брат даже не старается скрыть неприязнь, как делает это всегда. Честен даже в подобных мелочах Владислав Туманов, — Надеюсь, теперь ты вырос и ошибок больше не будет? — в его голосе сквозит неприкрытая претензия, практически обида за сестру.
— Я много чего совершил и ответственности с себя не снимаю. Я здесь не просто так. Выйдем? — в тон брату отвечает Ветров, а Влад кивает.
— Вы что?! Влад, с ума сошел? — я хватаю его за руку, свирепо зыркнув на Макара.
— Спокойнее, Ари. Побудь с матерью. Пойдем Макар.
Я только выдыхаю, глядя на удаляющиеся в сторону выхода спины. В конце концов, они двое взрослых умных мужчин, ничего не случиться. Главное, чтобы все не кончилось полицией…
— Так ты расскажешь, как папа сломал ногу, мам?
— Не поверишь, Арина, такая глупая ситуация, — она только прикрывает глаза и спустя секунду её губы трогает внезапная слабая улыбка, — Папа решил ветку спилить на той яблоне, помнишь?
Киваю, не желая перебивать, и меня вдруг тоже пробивает улыбка. Я же правильно поняла, в какую сторону клонит мама?
— Так вот, взял стремянку, полез и не удержался на ногах. Арина, я честное слово на минуту отошла пирог из духовки вынуть, когда слышу крик. Разыгрывает он меня, думаю, что ли? А потом вижу, разлегся, как на полянке. В общем я не знала плакать или смеяться… — она прикладывает ладонь ко лбу и качает головой, вспоминая ситуацию.
— Мам, вы как дети малые, чесслово! — кладу голову ей на плечо, когда слышу сдавленный смех, а заглянув в родные глаза вижу слезы, — Ну ты чего, ма?
— Да переволновалась за дурака этого! Отца твоего. Далась ему эта яблоня! А вот про малых детей так ему и скажешь! — последнюю фразу она говорит излишне строго, прогоняя непрошенную капельку, спустившуюся с ресниц на едва заметно покрывшуюся морщинками щеку, — А что Макар? Я же не могла ошибиться. Это ведь Ветров, да?
Как-то слишком быстро мама в себя пришла, я даже растерялась. Нет, конечно, после заявлений Ветрова о зяте следовало ждать вопросов, но я же не знала, что у отца тут не травма, а скорее, оказия и, по-честному, надеялась отсрочить разговор. Да и удивление далось ей не слишком реалистично, уточнила явно пытливо. Брат тут едва в громкоговоритель не объявил Макарово имя, так что не услышать точно не могла.
— Ветров, мам, — признаюсь с тяжелым вздохом. Что уж скрывать? Врать, будто ничего такого между нами нет не буду. Есть оно «такое что-то», — Мы теперь как бы работаем вместе. Ну, он и есть тот наш проверяющий.
— Мда… Неожиданно… Не думала, что вы встретитесь именно так, — а мама прямо повеселела. Мне кажется, или она уже вовсю забавляется?
— То есть ты знала, что мы встретимся? — не скажу, что я ошарашена, но опешила на мгновение точно.
— Такая любовь, как у вас, доченька, так просто не заканчивается, — говорит с мягкой улыбкой на губах. Ох уж эта наша фамильная ухмылочка. Передается точно как фамильная драгоценность…
— Если бы ты знала, что он натворил, ты бы так не говорила, — я откровенна, потому что мне очень нужен совет. Даже не совет, а мнение со стороны. И мама… она ведь такая мудрая у меня и в сложные моменты я всегда шла к ней. Она никогда не лезет в душу клешнями, однако если спросишь — скажет прямо без обиняков.
— Я уверена, что он ошибся крепко, но его чувства точно были настоящими. Так не лгут, Арина, — когда я поворачиваю к ней голову, на меня смотрят задумчивые глаза, — Не знаю, что он сделал, но былое нужно переживать, отпускать и прощаться с ним. А ты вроде бы и идешь вперед, но прошлое словно в ладони держишь и отпускать не желаешь. Подумай над моими словами. То время уже прошло, ты выросла, стала взрослой девушкой, и он повзрослел, вон какой лось вымахал, — мы прыскаем, в этом серьезном разговоре потешаясь шутке, — В общем, если у вас двоих спустя столько лет остались чувства, если прежде всего у тебя они остались, то вы можете или бежать от них, или попробовать снова. Но что-то мне подсказывает, — прищуривается она, — бегать ты уже пыталась, — и после того, как я в согласии прикрываю веки, продолжает, — и если ты здесь с ним, то ничего у тебя, доченька, не вышло.
— А как же Артем, мам?
— Ой, — только и звучит в ответ. Еще и ладонью так красноречиво взмахнула, знаете.
— А если я не смогу простить его, мам? Ну, Ветрова? — хмурюсь, но пытливо жду ответ.
— Если он не идиот, а идиотом он мне и тогда не казался, то Макар найдет способ все исправить. Но и ты для себя реши все, Арина. Окружающим лгать позволительно, а вот самой себе нет. И не играй с чувствами людей, — произносит и больше ничего не добавляет.
