Отвергнутая. Игрушка для Альф - Рин Рууд
Неразборчиво и предостережением ворчу.
— Наша дама злится, господа, — тихо отзывается Вестар. — И про стремно надо спрашивать Ягодку. Если ей не стремно, то почему нам должно быть стремно?
— Мне стремно, — пьяно булькаю я и переворачиваюсь на живот. — С вами со всеми стремно.
— С нами со всеми ты еще не пробовала, — хмыкает Вестар.
Я с трудом поднимаю голову, медленно моргаю и выдыхаю через пасть. Дыхание у меня свежее и пряное.
— Со всеми — это с тремя? — недоуменно и пьяно спрашиваю я.
— А есть кто-то четвертый на примете? — глаза Вестара вспыхивают холодными огоньками.
— С тремя? — повторяю я. — Это вообще… как?
— Ягодка, — рычит Анрей.
— Зря я ей травки этой дал, — Эрвин кривится.
— Зато не кусается.
— Не будет у тебя с тремя, — Эрвин зло вглядывается в глаза.
— Почему? — серьезно спрашиваю я. — Это хуже, чем с двумя?
— Хуже, — его нос касается моего.
— Ты уже пробовал? — пьяно тяну я. — Врешь же.
— Замолчи.
— Сам замолчи. Ты врешь. Смотришь мне в глаза и врешь. Мне что двое, что трое… Все из одной песни…
А затем я вскидываю морду к кронам деревьев, и вою. Раз мы тут заговорили о песнях, то я должна спеть. Из меня аж льется вой, который полон пьяного блаженства и сытости.
Через несколько секунд ко мне присоединяются близнецы с Вестаром, которые не могут молча наслаждаться моей волчьей песней. Они вплетаются в нее плавным потоками, закручивают и несут одной волной к ночному небу.
Никто из нас не пытается друг друга перебить в песне, задавить или быть главным. И у нас выходит очень красиво. Даже человек бы заслушался нашим воем и уловил в нем тягучую мелодичность.
Я замолкаю, зеваю и грациозным прыжком перемахиваю через ручей в заросли орешника, ведь там кто-то аппетитно чем-то зашуршал. Из-под моих лап выскакивает с писком мышь, но я успеваю поймать ее пастью, перекусить и проглотить.
— Фу! Фуууу! — верещу я внутри волчицу. — Отврат! Мы не жрем мышей! Нам нельзя!
— Быстрая такая, — раздается позади ласковый рык Вестара, — первая добыча? Первая жертва?
Продираюсь сквозь кусты в глубину. Тут столько интересного. Столько запахов: прелая листва, едкие метки, влажный мох, сырая почва.
— Очень по-женски завести провокационный разговоры, а потом побежать по своим делам.
Выныриваю из кустов, разбегаюсь и прокатываюсь всем телом по вороху листьев, в которые затем зарываюсь и потом выскакиваю к трем волкам в диком желании побегать за ними.
— Не потакайте ей! — взвизгиваю я. — Я тут главная, а не она!
— Да разве можно отказать такой крошке!
— Это плохо кончится! — верещу я, а лапы несут меня то за Вестаром, то за хвостом Эрвина, то пытаюсь в погоне цапнуть за ногу Анрея. — Почему она меня не слушается?!
— Потому что она заслуживает несколько часов свободы! — в рыке Вестара я слышу хохот. — Дай ей порезвиться, и она не будет тогда вредничать.
Глава 40. Мне не нравятся твои игры
Падаю на ковер мягкого мха у небольшого каменного склона. Лапки от беготни ноют. Отплевываюсь от шерсти, которую успела повырывать из своих жертв, которые валятся и тяжело дышат.
Набегалась, по грязюке попрыгала и теперь вслушиваюсь в свое и чужое дыхание. Людей не слышу, только Зверя. В каждом из нас и в лесных тенях. И с лесом мы сейчас одно целое. Мы его крохотная часть.
Фыркаю когда, Эрвин лижет меня в нос, и переворачиваюсь на спину. Небо такое высокое. Хорошо. И волчью душу не терзает страх перед будущим, стыд или смущение. Сладкая Ягодка — сыта и довольна.
Это и есть блаженство.
— А ну-ка, — Анрей пихает меня лбом в бок, а в глаза заглядывает Эрвин, — очень хочется одичать?
— Отстаньте, — зеваю и сажусь, отряхиваясь от прилипших травинок и листочков. — я же не знаю, как обратно. Да и не буду я тут обращаться. Не пристало приличной девушке по лесу голой шастать.
— В наготе нет ничего предосудительного, — Отвечает Вестар в игривом рыке. — Мы же оборотни.
А после встает на задние лапы, сбрасывает шерсть и вытягивается в голого мужчину. Разминает плечи, шею, поигрывает мышцами и внимательно вглядывается в мои глаза.
Как волчице, мне все равно на его наготу, четкий рельеф напряженных мышц и мужское достоинство.
Но тень зверя истончается под искрой человеческого стыда. Сейчас волчья натура, сытая играми и мясом, готова уступить место.
— Кстати, парни, — он приваливается плечом к сосне и чешет щеку, не стесняясь своей наготы, — я же с вами хотел обсудить вопрос о торжественном вечере в честь… не знаю, как правильно сформулировать… слухи всякие поползли, что вы померли. Надо рожами своими посвятить. Ну, хоть листочками, что ли, прикрылся…
Анрей и Эрвин тоже встают на ноги, сбросив шерсть и передернув плечами.
— Видишь, ничего сложного, — Вестар кивает на братьев. — Просто подумай о своих прелестных ножках, ручках, попке… Круглой такой попке, которую приятно шлепать.
— Я не стану бегать по лесу голой, — принюхиваюсь к воздуху и озираюсь по сторонам, пытаясь угадать, где замок. — Это очень неприлично.
— Да чтоб тебя…
Анрей вскидывает лицо и воет, требовательно призывая слуг, которые непонятно, как доберутся сюда с моими тряпками. Одно дело бегать тут волчицей, а другое тащиться по зарослям на двух ногах.
— Лес приведет слуг по короткому пути, — снисходительно отвечает Эрвин.
Его перебивает воем Вестар, который просит прихватить несколько бутылочек вина, закусок, легкий шатер, покрывал подушек и другое очень важное барахло.
— Я просто хочу платье, — рычу я.
— А я хочу теперь культурно отдохнуть после волчьей беготни, — разворачивается и шагает среди кустов вглубь леса. — Так я и нахожу баланс в этой непростой жизни. Тут недалеко красивое озеро. Предлагаю присоединиться, но совершенно не настаиваю. Мне компанию может составить одна из хорошеньких служанок, которая с удовольствием побегает по лесу от меня голой. Без капризов и со словами, что я у нее один такой особенный и как она хочет за меня замуж.
Раздумываю над тем, укусит ли Вестара за его крепкий зад, чтобы остановить поток его сердитых глупостей, и отворачиваюсь, решив, что я просто проигнорирую Советника. Его провокации мне неинтересны.
Я жду платье, чтобы прожить в кустиках первую метаморфозу и быстренько скрыть наготу от любопытных глаз Анрей и Эрвина.
— Будто мы будем не в состоянии сорвать с тебя платье, Ягодка, — хмыкает Эрвин.
— Какие дикари! — из лесной темноты доносится недовольный голос Вестара. — Настоящие мужчины любят все эти подвязочки, шнурочки, юбочки! Это ведь такая прелюдия! Свет свечей, шорох одежды, шепот… В этом ведь
