Роковая измена - Марина Безрукова
Треугольник был фигурой устойчивой — Тася, Алёна и вершина — он, Вадим. Но фигура сначала покосилась, а потом и вовсе рассыпалась, а вместе с ней померкло и ощущение важности и значимости самого себя. Чувствует себя теперь беспомощным голым младенцем.
А еще эти слова Алёны насчет того, что ребенок может быть не его… А чей же тогда, позвольте спросить? У Алёны есть свои недостатки, но в ее верности он ни секунды не сомневался. Он бы сразу заметил, если бы что было не так. Просто она разозлилась, да и решила ударить побольнее. Нужно переждать пару дней, она успокоится и тогда он попытается всё-таки с ней поговорить. Совершенно разбитый, он кое-как собрался и поехал на работу.
* * *
— Привет, подруга! — раздалось за спиной Таси.
Тася вздрогнула и обернулась: Светка! Закончился такой длинный и нудный рабочий день, и Тася готовилась отправиться в свою неуютную обитель. Там бродил угрюмый трезвый Виталик, а его жена и дети беспрестанно толклись на маленькой кухоньке, потому что отец семейства желал смотреть футбол и никого не пускал в комнату. Вот и приходилось им кочевать то к бабке, то на кухню. Зоя старалась Виталика не нервировать, чтобы он раньше времени не сорвался и снова не улетел в алкогольную воронку, которая засосет и премию, и продукты из холодильника, а после себя оставит только кровоподтеки на руках, да перепуганные глаза детей.
— Привет, — улыбнулась Тася, с удовольствием оглядывая пеструю, звенящую монистами пышную фигуру.
Гладко причесанные волосы Светки удерживала повязка с кокетливым бантиком, а полные руки с массивными браслетами были победно сложены на груди. Она стояла в длинном балахоне со множеством карманов, отставив коротенькую ножку в ярко-бордовых колготках. Вишневые балетки с присборенными рюшами завершали образ.
— Пойдем! — сказала Светка и подхватила Тасю под руку, словно боялась, что она сейчас вырвется и убежит.
— Куда? — удивленно спросила Тася, чуть замедлив шаг.
Но Светка буквально тащила ее по тротуару, как волочет домой упирающегося щенка хозяйка.
— Света! — возмущенно пискнула Тася. — Куда ты меня тащишь?
— Домой! — кратко изрекла Светка и, пользуясь преимуществом в массе тела, снова принялась за свое. — К тебе домой, — решила уточнить она.
Тася уперлась ногами в асфальт. Ни дать, ни взять — капризный ребенок.
— Подожди! Я… я устала сегодня. Да и бардак у меня, всё коробками завалено.
— Ничего. Переживу, — буркнула Светка и снова потянула ее за руку.
— Давай, в кафе! Свет, пойдем, посидим, кофе с тортиком закажем, — попыталась соблазнить подругу Тася, не понимая, как ей выкрутиться из этого положения.
Со стороны ситуация выглядела комичной, но Тасе было не до смеха. Не может же она привести Светку в коммуналку и, наматывая сопли на кулак, жалиться, как ее обманули. А в это время за стеной будет материться Виталик, призывая к ответу проигравших игроков. Самой противно!
Светка резко остановилась. Лицо ее приобрело тот вид, которого Тася побаивалась: глаза сузились, а над губой выступили капельки пота. Высшей степени ярости подруга еще не достигла, но была где-то очень-очень рядом. У Таси даже опустились плечи, и она с мольбой посмотрела на Светку, будто уговаривала ее согласиться и хотя бы некоторое время еще делать вид, что верит Тасе.
— Не хочу в кафе, — спокойно сказала Светка. — У тебя посидим.
— Ко мне нельзя, — упавшим голосом пискнула Тася.
— Это почему же? — деланно удивилась Светка. — Всегда было можно…
— Свет, понимаешь…
— Не понимаю! — вдруг гаркнула на всю улицу Светка.
У старушки, прогуливающейся неподалеку, звонко затявкала, залилась собачонка, испуганная внезапным криком.
— Я не понимаю, сколько еще ты мне будешь врать! И зачем?! Где ты живешь? Показывай! И покажи, какие ты варианты смотрела? И где оформила кредит? И под какие проценты? А главное, убеди меня, что Вадичка у тебя деньги не отжал!
Тася уныло смотрела в витрину большого магазина, возле которого они остановились. Когда Светка переходила с краткого телеграфного стиля общения на длинные предложения — дело плохо. Светка продолжала сверлить ее взглядом. В душе смешивались раздражение и жалость, но больше сочувствие — вот не везет же девке!
— Пошли, — грубовато буркнула она. — В кафешку. Раз свои хоромы не хочешь показывать.
И они пошли. И Тася сначала неохотно, а потом почти взахлеб рассказывала подруге обо всем, что произошло после развода, о пропавших деньгах, о скандалах пьяного соседа, о появлении в библиотеке Вадика с Алёной, о Варваре Аркадьевне и ее предложении жить у нее.
Светка слушала внимательно и мрачно, не перебивая. Даже ее любимый торт «Красный бархат» совершенно не радовал, лежал одиноким треугольничком. Тася тоже глядела на подругу с сожалением: Светка всегда так вкусно ест, что все вокруг плюют на диету и присоединяются к пиршеству. Сейчас же она лишь поковыряла бисквит ложечкой, а потом и вовсе отодвинула тарелку.
— Понятно всё с тобой, — вынесла она вердикт и уставилась в окно, где уже сгустились сумерки и зажглись первые фонари.
Тася сидела тихо, как будто хотела стать вообще невидимкой. Но на душе стало теплее и радостнее, хотя и царапала коготком ехидная мыслишка: а-а-а, не справилась, побежала жаловаться, как только подвернулся случай.
— Свет, — наконец, осторожно решилась спросить Тася. — А откуда ты узнала, что я… что у меня не всё хорошо?
Светка подняла на нее глаза — в них скользнула грустная смешинка.
— Догадалась… Темнишь всё, тянешь кота за яйца.
И тут вдруг они вместе расхохотались. Так звонко и заразительно, что вздрогнули посетители за соседними столиками, но потом заулыбались вместе с ними. Тася и Светка смеялись так, будто снова были студентками, жили в одной комнате и делили между собой сосиски и тайны, а самое ужасное событие, которые им виделось в ближайшем будущем — это побежавшая стрелка на единственной паре колготок, когда до стипендии еще жить и жить. Аккуратно заклеишь ее лаком, чтобы не расползалась, и нет проблемы. Вот бы и теперь так решались все беды.
Распрощались у выхода. Светка пообещала всё-таки наведаться в следующий раз в жилище Таси, познакомиться с соседями. Звучало угрожающе. А сама поехала домой. Видеть сегодня никого не хотелось.
Валентин Петрович получил незаслуженную отставку свидания, а безмолвный Герман проверил уроки у детей и быстренько ретировался прочь. Светка рыкнула на притихших сыновей, чтобы не мешали, и уселась в глубокое кресло под
