Развод. Я календарь переверну - Элен Блио
Над столом нависает несколько плафонов странной формы, резные, стекло и металл.
В углу то ли огромная ваза, то ли зеркало, круглое как шар, и такое ощущение, что его поверхность - как черная дыра, поглощает свет, не выпускает его.
Атмосферно. Но я бы сказала — мрачно.
Мой спутник рассказывает о задумке дизайнера, который воплотил идею шефа.
- Концепции двух сетов, которые подаются в этом зале шеф разработал еще до того, как дизайнер начал работу. Мы с вами сегодня будем работать над «Вечностью».
- Над чем?
_ Сет блюд называется «Вечность», символ времени, от малого к большому.
На создание каждого блюда требуется время. Для одного блюда это минуты, даже секунды.
- Секунды? Это... помидор на дольки порезать?
- Почти, - усмехается Денис, а я думаю, что имя ему совсем не подходит. Я бы назвала его Александр, как Великого, иди Эдуард... Может быть Чарльз, Карл... в общем, что-то величественное, королевское. Денис для него мелковато.
- Ты всё увидишь, а шеф покажет и расскажет. Для одного секунды, для другого —годы! Всё не просто, а в целом и секунды и часы и дни, и годы складываются в …
- Вечность.
- Именно.
Я усмехаюсь.
- Что?
- Не даром Снежная королева требовала, чтобы Кай выложил именно это слово.
- Я не Снежная королева, Ада.
- Да, скорее это я.
Мы смотрим друг на друга.
- Ты? О, нет. Ты - живое пламя. Огонь. Плазма. Звезда, в недрах которой происходят термоядерные реакции, способные крушить, уничтожать и в то же время дарить жизнь, создавать.
Боже, как мне нравится с ним говорить!
Это... как изысканное вино, которое подают нам сразу.
- Мы начинаем с легких напитков и легких блюд. — это говорит уже шеф, улыбается, делая жест официанту, наполняющему бокалы.
Шеф наш, русский, Никита Ярославцев - он начинает шоу.
Первое блюдо напоминает маслины.
Всё как я и думала — огромная тарелка и несколько ягод. На самом деле это...крыжовник! Он маринуется несколько дней, сквашивается, подаётся в соусе из масел. Необычно, вкусно.
Дальше хлеб — его можно и нужно пробовать с маслом из-под крыжовенных маслин. Хлеб выпечен на закваске возрастом более полугода, подаётся со специальным сливочным маслом, название я не запомнила.
Вообще, понять, что вам подают — крайне сложно было бы, если бы не объяснения шефа.
Например, что это такое в непонятной то ли розочке, то ли тарталетке? А это мороженое из картофеля. Скажете - ужас? Нет! Это очень вкусно. Правда, на один зубок. Но на то и высокая кухня.
Дворжецкий делает вид, что не разглядывает мои реакции внимательно, но именно это он и делает.
Неужели ждёт, что во мне взбунтуется рабоче-крестьянское прошлое предков, и я вскочу, завопив, что это издевательство и побегу набивать живот во «Вкусно и точка»?
Нет, мой дорогой. Насчёт рабоче-крестьянского — это не к нам. Мы-то всё больше княжны.
Не могу сдержать смех.
- Интересно, над чем?
- Вспомнила историю нашего княжеского рода.
- Любопытно.
- Просто вы так смотрите, думаете, мне не нравится?
- Я...- он улыбается, глаза мерцают в темноте, он в этот момент похож на Мефистофеля, или актёра, играющего дьявола в известной картине. — Я любуюсь тобой. Ты прекрасна.
- Спасибо.
Я умею ценить комплименты. Научилась.
Самым быстрым в приготовлении оказывается креветка.
Шеф разделывает её при нас. Реально несколько секунд и на тарелке то, что можно есть, в изысканном соусе.
Вкусно. На самом деле вкусно.
Как и чернёный лук — шалот, который карамелизируют в течение восьми месяцев. И японское натто из сброженных соевых бобов. И тарталетка из томатной воды с ‘икрой кижуча, нерки и форели с сельдереем. Равиоле с крабом, лапки перепела, рулет из каре ягненка с каштанами.
И, конечно, десерт.
Десерт, без сомнения, отвал башки во всем.
Начиная с внешнего вида — заплесневелый лимон, можете себе представить? О, да, это что-то нечто, как иногда говорит моя Ева. Чернёный лимон, который готовили без кислорода целых восемнадцать месяцев.
Денис шепчет на ухо.
- Мы только начинали ремонт здесь, а Никита уже поставил эти лимоны в специальное место.
Да, это сильно.
В целом лимон — милое и свежее пирожное из сливочного сыра.
- Его тоже мариновали несколько месяцев, - иронизирую я.
- Свежайшее, молоко буквально вчера из-под коровы, - парирует сам шеф.
Вкусно. И... несмотря на то, что все блюда были крохотными, я наелась.
Я сыта.
Правда.
И мне очень нравится общество Дворжецкого.
Его рука на моей ладони. Его взгляд.
Сейчас понимаю, что значит выражение — плавиться от взгляда. Реально плавлюсь.
Таю. Стекаю в трусики, ах-ах.
Да, секса хочется.
Но... не так же быстро?
Не на первом, по сути, свидании?
Хотя оно на самом деле второе.
Мы уже танцевали танго.
Почему-то вспоминаю не танец, в котором мы двигались вместе с Дворжецким, а то танго, на юбилее.
Герман, будь он не ладен!
Почему?
Сглатываю, силясь улыбнуться.
Гнать эти мысли, гнать, гнать.
С Германом у меня работа. Он помогает мне оставить муженька у разбитого корыта.
А Дворжецкий... Дворжецкий для души. Да?
Да.
- Поедемте, Ада, нас уже ждут.
- Кто?
- Зал, музыканты, паркет, ваши туфельки.
Ах-ах, каждая его реплика точно выверена. Он хочет вывести меня на эмоции, заставить поддаться. А что же я? Поддаюсь?
М-м-м... а так хочется, да?
Упасть в руки настоящего мужчины. Поднять лапки.
Просто быть женщиной.
Сла-абой!
Как же хочется быть слабой!
Он помогает мне застегнуть туфли. Прикосновение пальцев к лодыжке — самое острое эротическое переживание последних дней.
И взгляд. В глубине его глаз горит нефть. Пламенеет.
Как всё остро.
Просто потому, что у меня давно не было близости?
Но Филипп же предлагал? И я не повелась.
Или потому, что это был Филипп? Закрытый гештальт, задвинутый в дальний угол, чтобы скорее забыть.
А Дворжецкий?
Что он?
А... Герман?
Господи прости, мне тридцать восемь! Я мать, в скором будущем разведёнка с прицепом, с двумя!
Что со мной происходит?
Вторая весна?
Или осень?
Или бабье лето?
Как же приятно чувствовать горячую мужскую ладонь. Ладонь мужика, который тебя хочет!
Первые такты, мы встаём в позицию.
Сначала раскачка, всё просто, как разминка, шаг, еще шаг, еще, еще, поворот, и...
Герман?
- Я хотел бы пригласить на танец вашу
