Дневники теней - Николай Денисов
После этих слов он кинул на снег четыре чёрных кинжала — точно таких же, какие были в книгах.
— У вас есть пятнадцать минут. Посмотрим кто выживет.
Вместе с двумя парнями я хотел ринуться в сторону спасительного оружия, но Аульц, оставшийся стоять после команды на месте, схватил меня за руку и держал до тех пор, пока побежавшие не окунулись в снег в поисках кинжалов. “Давай”, - крикнул он. После этих слов мой друг подбежал к ближайшем противнику и со всей силы наотмашь ударил его ногой по ребрам. Тот свалился в снег, держась за место удара и с трудом пытаясь отдышаться. Я, чтобы не потерять эффект неожиданности, молниеносно повторил те же действия со вторым парнем, но удача от меня отвернулась. Видимо секундное замешательство позволило моей жертве осмыслить происходящее и удар пришёлся в вовремя подставленную руку. Падая на снег, второй рукой соперник ухватил меня за ногу, и я провалился рядом с ним. Парень оказался проворен и, не обращая внимания на боль в руке, он накинулся на меня с кулаками. Первый удар я отразил, но второй пришёлся мне в челюсть, причём с такой силой, что я услышал хруст собственных костей и почувствовал металлический привкус во рту. Ошарашенный, я панически копошился руками в окружающем меня пространстве и как раз вовремя, в тот момент, когда кулак уже заносится для повторного удара, я почувствовал кинжал. Он, словно желая мне помочь, послушно лёг в руку, одновременно принося мне облегчение и уверенность в возможности выжить. Всё произошло в одно мгновение, но для меня оно показалось вечностью. Время будто остановилось, со своим замедлением унося все окружающие звуки. Я был как в тумане. Единственное что я ощущал — это пульсирующие постукиваний в висках и бьющееся сердце. Вкус крови во рту словно предсказывал предстоящее безвыходное деяние, которое я совершу. Надо мной нависла фигура противника. Его лицо было обезображено гримасой ярости. Ярко-красные сосуды покрывали уже не казавшиеся человеческими глаза. В уголках рта белела замерзающая на морозе пена. Кулак возносился надо мной, готовый в любую секунду обрушится, унося меня в беспамятство. Но где-то в пелене исчезнувшего мира едва заметный блеск спасительного оружия, жадно врезающегося в плоть, разрезающего кожу, сухожилия и вены, высвобождающий кровь, которая хлынула алым потоком и обожгла своим теплом мою замерзшую плоть, завершил эту картину. Обмякшее тело упало, своим весом вминая меня ещё глубже в снег.
Вместе с пониманием того, что опасность мне не угрожает, ко мне стало возвращаться ощущение мира. Снег, словно острые иглы, впивался в кожу. Бывшая ещё недавно тёплой кровь превратилась в красную ледяную корочку. До слуха стал долетать шум происходящей совсем рядом потасовки. Напрягшись я скинул с себя тело. В пылу драки я не заметил с кем сражался, но теперь я видел, что моим противником был Ашир. На поле боя же развернулась картина с участием другого парня: Аульц стоял в боевой стойке, а перед ним, словно сумасшедший, размахивал кинжалом Руссо. Заметно было насколько мой друг напряжен. Всем своим видом он показывал, что при малейшей ошибке противника использует шанс и повергнет нападающего. Руссо же, как видно, понимал это и старался ошибок не допускать. На меня нашло непреодолимое желание помочь другу и, постаравшись подскочить к Руссо как можно быстрее и при этом как можно незаметнее, я рывком поднялся и прыгнул в его сторону. Движение моё и на этот раз было замечено. Жертва моментально превратилась в охотника. Жёстко откинув в сторону плечом, он попытался запрыгнуть на меня и заколоть кинжалом. И в этот самый момент Аульц получил свой шанс. Подкравшись к Руссо так тихо, что даже я не заметил, он схватил его за волосы, оттянул голову назад и молниеносным движением острейшего лезвия перерезал парню горло.
Обжигающая кровь оросила меня во второй раз. Протерев лицо снегом, я увидел, что друг протягивает мне руку, чтобы помочь.
— Спасибо, — преодолев боль в челюсти произнёс я, поднялся понимая, что наконец-то все закончилось.
— Вот и подошло время твоего окончательного испытания, Аульц! — произнесла хозяйка. — Помни, что ты пришёл сюда, чтобы стать лучшим из лучших!
Я стоял в растерянности смотря на хозяйку, не понимая что происходит. Всё, что она сказала не укладывалось в моей голове. Я перевёл взгляд на Аульца. Он смотрел на меня с очень странной, не свойственно ему ухмылкой. Глаза его блестели и были расширены, словно он находился под действием дурманящих трав. Тогда я так и подумал, но теперь я понимаю этот взгляд — взгляд полный эйфорического восторга, вызванного предвкушением достижения давно желанной цели. Не успел я открыть рот, чтобы узнать что всё это значит, как мой лучший друг со всей силы ударил меня ногой в коленную чашечку правой ноги. Раздался хруст ломаемой кости и я, мучаясь нестерпимо болью, упал. Но упал я не на землю, это был бы фиаско. Я упал на второе колено, опершись на левую руку. В правой руке у меня был кинжал, который я, понимая, что для выживания надо дать отпор, сжал и приготовился занести для удара. Какая это была жалкая попытка. Аульц был стратег. Он ждал, пока моя рука пойдёт вверх и в подходящий момент вогнал свой кинжал мне в подмышку. Острое лезвие словно масло разрезало кожу, мясо и сухожилия. Моя рука, онемевшая и неживая, упала вниз, обвиснув вдоль тела. Кинжал упал на орошенный свежей кровью снег. Я стоял на одном колене, немощный, и смотрел на своего лучшего друга, оказавшегося одновременно смертельным врагом.
— Я знал, что все этим кончится, но ты мне понравился с первого дня, — сказал он, подойдя ближе. — Дружба с тобой была мне ценна. Я правда тебя любил как брата. Тем больнее мне сейчас и тем весомее моё испытание. Вся эта тренировка была сделана для меня, оплачена моим отцом и стоила хороших денег. Здесь готовят лучших наёмников, а лучшим наемникам всегда много платят. Можно сказать, что мой дорогой папочка сделал вклад, который принесёт доходы через много лет. Ох, как же он любит деньги. Мне очень жаль. Я хотел бы, чтобы все обернулось иначе.
После этих слов он вонзил мне в шею свой кинжал,
